Николь снова задумалась и потом осторожно произнесла:
– Я думаю, это был Парис Ксенакис.
– Почему вы так думаете? – приподняв бровь, спросила следователь.
– Потому что, когда он понял, что Эшли скорее всего его не выберет, он предложил мне подтасовать результаты игры и поделить деньги. Но я, конечно, отказалась. Вы знаете, я совсем не такая.
– А у других подозреваемых не было никакого мотива? – поинтересовалась Шанталь.
– Ну, как вам сказать… Даниэлю не было смыла ее убивать, ведь Эшли выбрала его победителем. А Билл Картер – просто слабак и подкаблучник. Я никогда не поверю, что у него поднялась бы рука убить даже комара.
– Но вы ведь говорили, постояльцев было четверо. А что с четвертым?
– Четвертого вообще не разбери поймешь. Этакий отшельник-аскет не от мира сего… мне кажется, ему вообще деньги не нужны были.
– Понятно. Это было очень информативно, спасибо, Николь. А сейчас позови-ка мне этого Париса Ксенакиса. Поговорим сначала с главным подозреваемым, – сказала Шанталь. – И еще, это был отличный кофе. Я бы с удовольствием выпила еще чашечку.
Тяжелые шаги отдавались звонком эхом по всему коридору отеля «Утопия», и Парис задавал себе вопрос, звучали ли они также невыносимо мрачно и несколько дней назад, при жизни Эшли, или у него уже просто едет крыша. Еще никогда в жизни он не соприкасался так близко со смертью, и уж особенно никогда не был одним из подозреваемых.
Он молча следовал за Николь на допрос детектива Шанталь Уайт, и у него начинало сосать под ложечкой от тревожного предчувствия. Следователь уже ждала их в баре, разместившись за одним из столиков. Питая врожденную слабость к красивым женщинам, у Париса перехватило дыхание от восхищения, как только мисс Уайт показалась в поле зрения. Молодая женщина делала необходимые пометки в своем отчете, сидя в кресле и элегантно забросив ногу за ногу и подперев щеку ладонью.
– Добрый день, – не в состоянии отвести от нее взгляд, завороженно пробормотал Парис.
– Вы, должно быть, мистер Ксенакис? – сняв очки, изучающе посмотрела на него следователь.
– Да, это Парис Ксенакис, – с прилежностью лучшей ученицы в школе подтвердила Николь.
– Прошу Вас, присаживайтесь, – сдержанно ответила Шанталь, снова надев очки. – Вы не возражаете, мистер Ксенакис, если я задам Вам несколько вопросов?
– Н-нет, не возражаю, – неуверенно сказал Парис, садясь рядом за столик, чувствуя, как его лоб предательски покрывается испариной. – А разве мне не полагается адвокат при допросе?
Шанталь очаровательно улыбнулась, обнажив белоснежные зубы.