– Давай, сокол ясный, настраивай, – Кочетов откинулся на спинку кресла, помассировал веки.
Илья справится, в этом Кочетов даже не сомневался. И в дивизии их не за что особо рьяно костерить – так, слегка, в порядке профилактики. График они держат, осталось пройти один участок, который любят прослушивать натовцы, а дальше будет попроще – до того момента, как они войдут в квадрат и начнут готовиться к стрельбам. Эх, были б это нормальные, привычные, сто раз испытанные ракеты…
Кочетов ещё с училища был уверен, что от всяких режимов секретности больше вреда, чем пользы: экипаж должен знать перед походом, на какое задание он идёт и зачем. И вот в первый раз он чувствовал себя немного легче оттого, что задание запрещено было сообщать команде до входа в заданный квадрат.
Ладно. Отстреляются, вернутся – он ещё поговорит с теми, кому пришло в голову заварить эту кашу.
– Роман Кириллыч, – негромко произнёс старпом, наклонившись к его креслу, указал взглядом в сторону выхода. Кочетов поднял голову, повернулся и увидел в дверном проёме щуплую фигуру журналиста.
– Товарищ командир, – журналист вытянулся, отвёл плечи назад, – прошу разрешения войти в центральный пост.
Ну вот куда его всё время несёт некстати?
Кочетов нарочитым движением приподнял рукав на запястье, взглянул на циферблат.
– Александр Дмитриевич. Быстро говорите, что у вас, или приходите через час.
Щёки журналиста порозовели, он нервно обхватил ладонью запястье.
– Извините, я не вовремя… Я только хотел узнать, когда можно будет выходить наверх.
– Наверх? – переспросил Кочетов. О чём он вообще, что ему надо за пять минут до сеанса связи?
– Ну да… на палубу.
Кочетов посмотрел на старпома, старпом пожал плечами. Из-за пульта связи послышался резкий смешок, тут же оборвавшийся: Илья вспомнил, где находится.
– Товарищ командир? – журналист уже раскраснелся ото лба до шеи. – Я что-то не так сказал?
Кочетов беззвучно вздохнул.
– Александр Дмитриевич, я не совсем понял, как вы собрались выходить наверх в подводном положении.
– В подводном? – глаза парня широко раскрылись. – Как – в подводном? Я думал, сеанс связи…
Кочетов подавил усмешку. Журналист, в конце концов, не виноват в том, что не знает элементарных вещей.
– Сеанс связи проводится на перископной глубине. Наверх выдвигается антенна, а сама лодка остаётся под водой, чтобы не тратить ресурсы зря.
– Так что с прогулкой вы погорячились, – вставил старпом. – Вы, это, Александр Дмитрич, пиздуйте к себе или куда вам там ещё надо. Не до вас сейчас.
Журналист стоял молча. Пальцы выпустили запястье, на котором уже выступили красные отпечатки, руки безвольно повисли. Взгляд остекленел, упёрся в одну точку – куда-то за плечом Кочетова, за пультами.