Неважно, что ни птиц, и даже змей, по данным палеонтологии, в тот исторический период еще не существовало. Николай даже и не стал делать замечание дизайнерам за эту хронологическую ляпу. Неважным казалось и то, что он весь промок с головы до ног от брызг, поднятых тварями. Он был счастлив.
Он был счастлив, потому что машина стояла на пригорке и во все стороны, на многие сотни метров вокруг, на мелко объеденной стадами траве не видно было ни одного живого существа, способного его сожрать. Он был счастлив, что у джипа мерно урчал мотор, готовый умчать их при первой необходимости, и время экскурсии закончилось. И жизнь, и все что к ней прилагалось, вновь возвращалось в его руки.
Глава 28
Узнав о беременности, Лекс понял, что крепко влип. Уже с первого мгновения он знал, что делать аборт не станет.
Он помнил, как в девять лет ему подарили японскую игрушку – Тамагочи. С болезненным, почти патологическим упорством Алекс выращивал своего электронного друга полтора года, просыпаясь каждую ночь, чтобы кормить и менять ему пеленки, и двое суток рыдал после его смерти. Уезжая в трехдневный поход с классом (где в те времена еще не было сети для подзарядки аккумулятора), он доверил его жизнь матери, подробно объяснив, как нужно ухаживать за своим питомцем. Но мать, растившая его и младшего брата без отца, не уследила за приемышем.
Алексей до сих пор не смог простить ей этого. С тех пор он никогда больше не плакал. Даже когда его били или унижали, он только улыбался. Улыбался, стиснув зубы, ища момент, чтобы отомстить обидчику. Иногда ждал долго, но никогда не забывал ни одной обиды. Вероятно, ему везло.
Когда, через несколько минут после полученного известия, он начал приходить в себя, то понял, что стоит, натянув тонкие бескровные губы, улыбаясь той самой улыбкой, от которой многим, знавшим его приятелям, становилось не по себе.
Сегодня улыбка предназначалась только ему самому. Лексус со всей определенностью понимал, что и себя не пожалеет и накажет точно также, как наказал бы и любого, поступи тот неправильно. Однако, неправильно он не поступит. Это он знал точно.
То, что он сохранит беременность и будет воспитывать ребенка, пока бог не разлучит их, не вызывало у него ни малейшего сомнения. Уже ничто не могло помешать этому. Так будет.
Два дня Лексус провел в полной прострации, лежа на диване. Он знал, что после столь кардинальных воздействий, так круто менявших жизнь, нужно отлежаться, без мыслей в голове, чтобы ситуация устоялась и стала яснее.
Через двое суток он поднялся и начал действовать.