Он констатировал происшествие совершенно спокойно, отрешенно понимая, что теперь все это не имеет значения, поскольку он уже не принадлежит этому миру. Обязанности, перспективы и условности, еще минуту назад казавшиеся такими важными, вдруг потеряли над ним свою власть. Ни собственное мужество, ни много обещавшие улыбки женщин его уже не касались.
Судя по всему, его плоть уже готовилась к тому, чтобы не разочаровать своего нового хозяина посторонними, не слишком приятными привкусами.
Сыч чувствовал, что удовольствие этого колосса с каждым мгновением становилось для него все боле важным, гораздо большим, чем прошлое нелепое существование в нескладном человеческом теле. Он начинал гордиться тем, что судьба выбрала именно его, и он вскоре станет частью этого грозного создания.
Зубастая пасть приближалась. Время замедлило бег и остановилось. Биения сердца стали редкими и гулкими, словно удары колокола. Однако, когда картины прожитой жизни начали проноситься перед глазами, свидетельствуя, что она подошла к концу, змеиная голова вдруг остановилась и рывком повернулась в сторону озера.
Послышалось шипение, словно кто-то проколол камазовскую шину. Один этот звук способен остановить любое, самое здоровое сердце. Змеиная шея поднялась до уровня третьего этажа и ударила в сторону зарослей осоки.
Там, ухватив поперек тела трехметровыми челюстями, ее держала огромная зверюга с телом свиньи и головой крокодила. Кракозавр… – вяло шепнул внутренний голос. Его шишковатая морда казалась больше размеров джипа. Хвост змеи, выступающий из пасти зверя, обвивал кракозавра, извиваясь и стесняя движения. Змей несколько раз ударил, стараясь впиться в него зубами. Однако костная чешуя покрывала чудовище, словно броней. Силы были неравными. Пытаясь скрыться, змея с размаху налетела на машину, которая, скрежеща рессорами, накренилась, едва устояв на колесах. Если бы не прочные прутья решетки, сидевших там пассажиров расплющило бы как мышей в мышеловке.
Держа змеюку в зубах, кракозавр начал вращаться вокруг оси, поднимая с мелководья каскады брызг и ошметки тины, вперемешку с болотной травой. Экскурсанты мгновенно промокли с ног до головы. Вращаясь, зверь стремился с размаху, словно кнутом, ударить змею о землю и вышибить из нее дух. Несколько раз удары ее тела пришлись по джипу. Одна из дверок смялась, как бумажная. Даже Михалыч, знавший все тонкости подобного рода постановок, удивился, что они пришлись в промежутки между сидящими людьми и никого не задели.
Как только кракозавр, извернувшись в очередной раз, отбросил змеиное тело в сторону от джипа, мотор взревел, засвистели шины, автомобиль дернулся и, на секунду забуксовав, понес их вперед, подальше от болота на открытое место. Через пару минут он остановился. Долго-долго все сидели недвижно. В висках отбойными молотками стучала кровь. Минуты текли неторопливо, словно облака по небу. И только потом, молотки начали превращаться в молоточки, становясь не такими гулкими, стали стихать и, сквозь удары, сначала неясно, а затем все громче послышался стрекот кузнечиков. Подул ветерок. Защебетали птицы.