В тоже время не было человека более радушного, умевшего расположить к себе собеседника, вести приятную, ничего не значащую, занимательную беседу, и, нужно сказать, что на свете, видимо, не существовало предметов, знатоком которых не был бы этот господин.
По долгу службы он частенько оказывался в Авкитании, курируя филиал японского консульства, расположенный где-то в районе Дордони. В свободное время он иногда посещал их бордель, к которому, по собственному желанию, был приписан в силу союзнических отношений, табелю о рангах и личному знакомству с командующим.
Необыкновенно легко он по-приятельски сошелся с Мюллером и провел немало часов в его обществе, совмещая приятную беседу с эротическими забавами.
Хотя, конечно, майор прекрасно помнил и то, что под расписку ему разъяснил офицер спецотдела, курирующий его подразделение, когда он, как и положено, подал рапорт об «общении с иностранцем». Капитан сообщил ему, что Макото – кадровый разведчик, и его интерес к возглавляемому Мюллером борделю не случаен. Подобные заведения во все времена считались источниками важной информации.
– Однако, – заключил контрразведчик, – японцы наши союзники, контакты с ними не запрещены, и, скорее, приветствуются. Ну а если в процессе разговоров вы получите какую-нибудь интересную информацию…
Будучи общительным и словоохотливым собеседником, японец поведал Мюллеру немало интересного о разных странах, в которых бывал, что было очень кстати, поскольку майор лишь пару раз в жизни удосужился выбраться за пределы Баварии. Даже Париж он видел лишь проездом, лишь пару часов, между рейсами потолкавшись в привокзальной кафешке. Он рассказал ему о знаменитых борделях мира; о родной Японии, юго-восточной Азии, том же Париже и даже Америке, в которых ему доводилось бывать. Поблескивая круглыми очками в старомодной роговой оправе, японец так живо описывал их убранство, одежды женщин, услуги, что майору казалось, что он сам побывал и на плац Пигаль, и в невольничьих борделях Могадишо. Рассказы японца необычайно расширили пределы профессионального образования Мюллера.
Дипломат немало поведал и о борделях военного времени. Японское командование, более радикально подходившее к организации сексуальной разрядки своих воинских контингентов, развернув тысячи «Станций утешения» на оккупированных территориях азиатского театра военных действий, в которых более полумиллиона местных уроженок десятка стран, от Малайзии до Соломоновых островов, усердно трудились во благо побед императорской армии.
– Это похоже на нарушение Женевской и Гаагской конвенций! – удивился майор.