КПСС при этом не собиралась идти на поводу у правозащитников, но какие-то мелкие, спорадические послабления все же предполагались. Вот, к примеру, почему бы не издать Лину Костенко? Из Литфонда ее исключили, но в Союзе писателей оставили, все же не совсем враг. Так «Лiтературная Україна» вдруг решила напечатать подборку Костенко. Она принесла стихи и на всякий случай спросила: «Но вы даете слово чести, что все будет напечатано в таком виде и вы не “вырубите” ни строчки?» «Конечно, конечно!» — был ответ.
Однако за десятилетие советские литчиновники, отвыкшие от общении с Костенко, просто забыли, с кем они имеют дело! Из нескольких стихотворений ключевые строфы были убраны. Пострадала и «Испанка Карменсита» (говорят, у героини произведения был прототип — киевлянка испанского происхождения Карменсита Шевченко, в девичестве Висенте). Советские редакторы сняли строки «Життя — страшна корида, / На сотню Мiнотаврiв — один тореадор»[116]. (Отдельно стоит отметить, как органично в «Испанке Карменсите» продолжается одна из любимых тем поэтессы, уже рассматривавшаяся нами, бессмертие народа, его культуры, песни, танца.) Лина Васильевна в редакции напомнила о «слове чести» и заявила, что больше не позволит публиковать ни строчки. После чего один из начальников имел наглость бросить ей вслед с насмешкой: «Тореадор!» («А он даже не был Минотавром — просто никчемный мужичишка», — вспоминает Костенко.) Этого поэтесса стерпеть уже не смогла и ответила: «Ах так? Хорошо. Либо вы все-таки извинитесь передо мной, либо я умру».
И начала голодовку, сухую голодовку. Пришла домой и слегла, от страшной обиды не могла ни есть, ни пить. Через несколько дней начало «троиться» в глазах (длительная сухая голодовка чрезвычайно опасна для здоровья). «И вот тогда Василий Васильевич явился в Союз писателей. Уж не знаю, как он их “воспитывал”, но передо мной извинились. Думаю, он пошел в атаку — как мужчина-фронтовик, которого только и могла испугаться эта чиновничья рать»[117].
Чурай. Чернобыль. Что дальше?
На следующий 1977-й год планировалось (и состоялось) принятие новой, «брежневской конституции». В связи с продвижением концепции «развито́го социализма» также полагались некоторые показательные послабления. Появилась идея не просто опубликовать стихи Костенко, а издать сборник — первый после 1961 года (а общим счетом — четвертый). Согласование шло непросто. Естественно, Лина Васильевна отказывалась писать какой-нибудь «паровозик» в качестве начального стихотворения. Компромиссом, на который Костенко согласилась пойти, было — поставить первым стихом «Мій перший вірш, написаний в окопі». К счастью, для советской власти и этого оказалось достаточно: увы, не про любимую Партию, но все же — о войне. Так вышел сборник «Над берегами вічної ріки» (1977)