Наутро Щербаков проснулся (вернее, его разбудил Баранкин) с больной головой и общим измочаленным состоянием организма.
Как потом выяснил Сашка, на территории военного полигона досуг младшего офицерского состава состоял из распития алкогольных напитков (если имелась возможность их достать), игры в карты или сна. Трата денег на газеты или журналы считалась «бессмысленным расточительством» и без того небольшой зарплаты, поэтому основная её часть уходила на водку, пиво и сигареты. Что такое телевизор, Щербаков вспоминал, как что-то далекое и нереальное. За день офицеры так уставали, по жаре отмеряя огромные расстояния между объектами, что сил на какие-то интеллектуальные занятия уже не оставалось. Из новых знакомых исключение составлял лишь Вася Баранкин, любивший что-нибудь почитать перед отбоем. Еще удивил Щербакова тот факт, что несмотря на употребление алкоголя и ночные посиделки, боеспособность подразделений при этом не страдала никоим образом – подъем в шесть утра, задачи ставятся и выполняются, занятия, стрельбы и работы проводятся в полном объеме. Этот факт не раз подтверждался и в будущем. Более культурные мероприятия каждый офицер осуществлял по-своему, когда удавалось вырваться на выходной в город. Старшие офицеры проявляли себя не так активно в алкогольных делах, во всяком случае, шума из их крыла не доносилось и на их работоспособности это также не сказывалось.
В третий день службы взводу Щербакова досталась уборка плаца, где проходили утренние и вечерние построения. Часть солдат самодельными метлами нехотя мела пышущий жаром асфальт, другие разводили известку в девятилитровых укупорках из-под танковых зарядов и кисточками, изготовленными из пучков полыни, белили бетонные бордюры по периметру плаца. Степной ветер относил поднятую метлами пыль на другой конец площади. Всё это происходило под контролем старшего сержанта Гаджибабаева, сидевшего в тени офицерской казармы. Щербаков опять без дела слонялся по плацу, изнемогая от июльской жары и мучившего похмелья. Расстегнутый на три пуговицы камуфляж промок от пота, новый армейский планшет, набитый «для вида» чьими-то старыми конспектами, болтался на тонком ремешке через плечо и тянул вниз к раскаленному асфальту. Пылающие изнутри осенние полуботинки хотелось снять и зашвырнуть куда подальше. Солдаты были в кирзовых сапогах, но, по крайней мере, по пояс голые. Их загорелые под южным солнцем тела резко контрастировали с белеющими из-под засученных рукавов худыми руками Сашки. У каждого бойца на ремне висела фляжка с чаем без сахара, сумки с противогазами кучкой лежали возле босых ног стянувшего берцы Бабая.