– Так точно, господин оберст! Он задушил его леской в туалете, забрал одежду и, переодевшись в неё, выпрыгнул в окно.
– Понятно… – озадаченно проговорил Шэффер, явно теряя интерес к странному рядовому. – Прилегающую к госпиталю территорию немедленно оцепить! Обшарить каждый угол и каждый подвал! – крикнул он через плечо адъютанту. – Всех майоров гестапо проверить поимённо! Сейчас же! Выполнять! Спустя час жду подробного доклада! – грозно рявкнул Шэффер и, бросив последний насторожённый взгляд в сторону привлёкшего его внимание рядового, пошёл обратно к машине.
Едва «кюбельваген», выпустив чёрный шлейф выхлопного дыма, скрылся за поворотом, а офицеры принялись раздавать указания солдатам, Эндель, воспользовавшись начавшейся суматохой, незаметно скользнул в ближайший проулок и зашагал прочь от госпиталя. Он не имел представления, как выбираться из города, но было очевидно, что пытаться и дальше выдавать себя за немца бессмысленно. «Надо где-то затаиться до темноты и ночью уходить к своим…» – решил Мэри.
Перетасовывая в голове возможные варианты, он вспомнил, как Андрей рассказывал ему о небольшом густом перелеске, отделяющем Новороссийск от Станички. В нём они часто гуляли с Полиной. Это было самое близкое место, в котором Эндель мог укрыться до наступления вечера. «Кто знает, может, и письмо заодно передам…» – подумал он, уверенно поворачивая в сторону западного пригорода.
Стараясь не выходить на большие улицы, Мэри побрёл узкими грязными переулками и опустевшими дворами, с ужасом изумляясь изощрённому садизму фашистов. Он в растерянности застывал перед разорванными на части трупами, тщетно стараясь понять и не понимая, зачем нацисты использовали настолько зверские приёмы расправы над безоружными людьми – ничем им не угрожавшими ранеными пленными, стариками, женщинами и детьми. Широко распахнутыми глазами он скользил по виселицам с раскачиваемыми на них напористым норд-остом телами. Отовсюду веяло липким запахом смерти…
Эндель проснулся от холода в небольшом густом перелеске между Новороссийском и Станичкой, где спрятался накануне вечером, чтобы переждать поднятую среди немцев суматоху и найти возможность, когда всё уляжется, выбраться на восточный берег Цемесской бухты.
Тёмная черноморская ночь неторопливо клонилась к рассвету. Огромная осенняя луна ледяным шаром скатывалась к неразличимому во мраке горизонту. Её спокойный свет, просачиваясь сквозь промозглый воздух, стекал по стволам и веткам деревьев неживыми озябшими бликами. В неохватном ночном небе чуть заметно шевелились подсвеченные изнутри слабым лунным сиянием низкие серебристые облака. Через их прорехи хрустальным ледяным светом горели звёзды.