Я не выдержала и опять высунулась из-за борта.
– Дядька Малюта, так он грек или ромей?
И получила очередной подзатыльник. Ага, значит ромей.
– А кто это там за бортом прячется? – радостно возопил Фурий. – Уж не моя ли ненаглядная, звёздочка небесная?
Это он про меня так – звёздочка? Ха, тоже мне звездочёт нашёлся.
– Эй, ромей! – закричала я. Нечто я молчать буду? – Так это я тебя из родительской избы выкинула? Опять полетать вздумал, сокол ты мой ясный?
Я хорошо сказала, потому как наши разбойники засмеялись, даже дядька Малюта хмыкнул в бороду. Только вот ромею слова мои пришлись не по вкусу, ибо он сразу начал грозить мне пальцем.
– У-у-у, балаболка! Погоди, попадёшься мне в руки, по-другому запоёшь!
– Обещалась лиса в борть забраться, да морда не пролезла! – не задержалась я с ответом.
Ромей покривился, но продолжать со мной перепалку не стал. Вместо этого он снова обратился к дядьке Малюте:
– Последний раз спрашиваю, Малютушка: отдашь девку? Или мне силой её брать?
Евойные разбойники при этих словах подобрались и шагнули вперёд, вынимая оружье. Ромей быстренько юркнул за их спины, и уже оттуда победоносно выкрикнул:
– Подумай, Малютушка! Хорошенько подумай! Стоит ли девка того, чтоб кровь за неё лить?
Вот ведь змеёныш! Чего я стою, а чего нет – не ему, жадюге, решать. Не он меня похищал и не он со мною три дня кряду мучился. Пусть сначала возьмёт меня, подержит на цепи, послушает, кто он есть на самом деле, а потом рассуждает.
Дядька Малюта был того же мнения.
– Ты, ромей, привык силой всё решать, да только не во всём на силу положиться можно.
Я так поняла, что этими словами он сказал ромею своё гордое мужское «нет»! Ромеевы разбойники тоже так подумали. Они не стали ждать, когда ромей крикнет «взять», и без команды ринулись в сечу. Мои не растерялись и встретили их мечами и боевыми топорами. Время разговоров прошло.
Я замерла…
Нет ничего красивого в том, когда мужи меж собой ратятся. Не для женских глаз такое зрелище. Это раньше я представляла себе, когда бабушка басни сказывала, как сходятся богатыри стенка на стенку, как звенят мечи, искры пыхают, пот со лба слетает… Может что и слетает, да только не пот!
Сколько же злобы на этих лицах. Это даже не маски – звериный оскал. Я увидела, как упал Метелица. Черноволосый угр похожий на медведя ударил его топором – и будто внутри что оборвалось… Никогда я не видела смерть так близко – глупую, навязанную. Может, искусница Макошь и выткала каждому свою нить-дорогу, но всякий воин под властью Перуна ходит, и только Перун решает: обрубить эту нить или дальше позволить ей виться. Метелица не вскрикнул, а если и вскрикнул, так за лязгом железа я крика не услышала.