– Может, и бьют – о том не ведаю.
– Точно бьют, – отозвался Сухач, принимаясь за очередное рёбрышко. – С чего бы тогда горб вырос? Помню, на Подол как-то приводили такую лошадь. Глаза – с мой кулак, губищи отвислые, хвост, точно плётка, и горб во всю хребтину. Жуть – не лошадь. Хозяин её верблюдом обзывал.
Ёрш усмехнулся.
– Верблюд – надо же имя такое придумать. Будто насмешка… А не врёшь?
– Жёны у колодца врут, – огрызнулся Сухач.
Я незаметно ткнул его в бок. Не сильно, но чтоб почувствовал, что не в воровском притоне сидит, а у честного хозяина в гостях за добрым столом.
– А что, Гореслав, – обратился ко мне Ёрш по имени. – Я, вижу, ты витязь справный, хоть и без оружья и в дружине малой. Но уменье воинское и душу славную за готской рубахой не спрячешь. Шёл бы ты к нам воеводой что ли? Нам воевода ох как нужен. В прошлый месяц дважды угры до нас доходили. Ладно углядели вовремя да за стены встали. А не углядим, иль боле их будет, что тогда? А мы тебе и оружье честь по чести, и избу новую, и деньгу какую. В обиде не оставим, всё как есть дадим, – лицо его стало ласково-просящим, елейным. – И жену подыщем. Самую красну девку отдадим. А хошь – две! Ты бы только подучил нас малость ратному делу, разъяснил, что к чему. Без витязя-то, сам понимаешь, трудно во всё вникнуть. А?
Я покачал головой: ну какой из меня витязь? Витязь – это муж нарочитый, человек лучший, воеводой при князе состоящий. Или, вон, герои былинные, богатыри могутные, что землю славянскую от ворога грудью своей заслоняют. Святогор-богатырь, например… А я? Я как был ватажник-лиходей, ради калиты мечом своим промышляющий, так им… эхм… и остался. Нет, не витязь я, куда там, – обычный воин, войной живущий. Меня и гриднем-то лишь из боязни величают.
– Ты с таким делом к князю ступай, старейшина. Пусть князь тебе воеводу даёт. У него воеводы супротив меня толковее будут.
– Да ходили послы наши к князюшке Благояру Вышезаровичу. В ноги падали, чтоб под руку свою взял да оборонил от угров проклятых. Под руку-то он нас взял, а вот оборону держать до сих пор самим приходиться. Уж и не знаю, на сколь ещё сил хватит.
Значит, намечался-таки посадник, да не срослось что-то. То ли князь не боится, что набежники сквозь засеки пограничные прорвутся, то ли ещё чего.
– Нет, старейшина, не могу. У меня до Голуни надобность имеется – бизнес, как один мой знакомец говорит. Не могу.
– Ты не отказывай сразу, Гореслав, подумай. Отказаться всегда успеешь, – заволновался Ёрш. – До утра вся ночь впереди, может, что и надумаешь.
Надумаешь… Оно, конечно, совсем неплохо воеводою тут остаться. Дойти быстро до Голуни, девку зловредную в дом родительский вернуть, как ведунья велела, – и сюда, на службу сытую. Дружину новую набрать, сходить походом до угорских кочевий, пошевелить палкой гнездо их осиное. Или к готам… А что? Чем денег за морем искать, лучше землице родной послужить во славу.