В поступках других, пусть даже определенно положительных, нередко видит некую корысть. Часто говорит, что правильно, а что нет. Что хорошо, что нехорошо. Эмоционально скуп. Создается ощущение, что он недолюбливает других людей, будто они его раздражают самим фактом своего существования. Приходя домой, снимает рабочую маску напряжения – и это его любимые минуты жизни, переживаемое счастье. Однако закоренелый эпилептоид не может расслабиться даже дома.
Генеральный директор или руководитель департамента с обсессивно-эпилептоидными чертами личности будет повсеместно насаждать контроль как инструмент власти. Если эпилептоид – руководитель департамента, он будет вести себя как в «волчьей стае»: сначала тестировать, на какое место в иерархии он может претендовать, и далее держаться за эту позицию «руками и ногами». Эпилептоид любит играть роль «вожака», покровительственного «папы» для своих подчиненных и одновременно с этим держать их в напряжении, выражая неудовольствие по тому или иному поводу. Транслируемая им атмосфера хронического неудовольствия будет каскадом спускаться по иерархической лестнице, причем чем ниже, тем она будет сильнее. В ситуациях, в которых нужно найти ответственного, будет практиковаться поиск «козлов отпущения». Атмосфера морализаторства – что принято, что нет, что хорошо, что нехорошо – также будет действовать подавляюще на компанию. Строгий контроль времени прихода и ухода на работу, строгое согласование графика отпусков на год вперед, дисциплина. Строгие правила субординации и передачи информации – от подчиненного руководителю, и так по ступенькам. Процветание иерархической корпоративной культуры. Правило «Начальник всегда прав». Порицание неформального общения. Как это все узнаваемо и знакомо для постсоветской системы управления!
Нетрудно предсказать, что исходящая от генерального директора эпилептоидная культура стелет ковровую дорожку к бюрократизации и преждевременному старению организации.
4. Болезнь деятельного перфекционизма
По сути, деятельный топ-менеджер-перфекционист – это деятельная личность с чрезмерно усиленными чертами характера, выросшая в атмосфере завышенных требований и недостатка признания и с детских лет привыкшая быть «маленьким адвокатом самому себе»[98]. Чувство долга и ощущение «я – хороший» выходят на первый план.
Однако, мина замедленного действия, заложенная глубоко в душе такого ребенка, будущего топ-менеджера, в том, что на неосознаваемом уровне у него остается ощущение, что «на самом деле, я – плохой». И для того, чтобы поддерживать статус «хорошего» деятельному перфекционисту приходится постоянно «грести» в полную силу. Как метко подметил Наранхо, такие люди как бы заключают сделку с судьбой: «раз я честен, справедлив, верен долгу, то имею право на справедливое отношение со стороны других и жизни в целом». По сути, они становятся заложниками восприятия своего статусного успеха, материального процветания и даже хорошего здоровья не как чего-то, чем можно наслаждаться, а как доказательства своей добродетели. Став топ-менеджером, деятельный перфекционист в доказательство своей добродетельности вовлекает всю компанию в эту нескончаемую круговерть. Как считает Ирвин Ялом, по сути, создаваемая трудоголиком круговерть есть не что иное, как борьба со временем, а именно с посланием времени, что «прошлое расширяется за счет сокращения будущего». Яростная борьба со временем может быть проявлением сильнейшего страха смерти, чаще на бессознательном уровне.