Любка заторопилась. Время пролетело незаметно. Наверное, от матери ей попадет, если отчим ушел на работу, а она не открыла ее, чтобы идти домой.
– Ты не переживай, – подбодрила она Ингу. – Тебя из дома не выгоняют и бить не будут, а мне, может, до утра не придется спать.
– Иногда бьет, – она кивнула головой в сторону комнаты, из которой доносилось неразборчивое бормотание и выкрики. – Только нас много, мы его скрутили, связали и положили. У нас даже веревки на такой случай приготовлены. Он иногда пьяный среди ночи вскакивает и тоже за ножи хватается. Даже не представляю, что будет, когда Юрка закончит десятый класс и уйдет в армию. Наверное, и завтра сходить на костер не получится, – тяжело вздохнула Инга. – Это надолго.
Любка кивнула и выскочила на улицу, заметив, что отец встал, заметил ее и теперь пытался пересечь комнату, чтобы выбросить насильно, а брат Инги преградил ему дорогу. Похоже, дело шло к драке.
В темноте Любка едва нашла свои холодные сапоги. После квартиры на улице показалось еще темнее, чем обычно. Минут через десять она была около дома – на двери висел замок. Еще через полчаса – в другом конце села возле пекарни.
Когда-то Любка любила здесь бывать, высматривая уголь, который с отпечатками. Но, заметив, что она роется в угле, на нее начали тыкать пальцами, а потом и вовсе гонять, чтобы не смущала проходивший мимо народ. А место было проходное. Жалко, что уголь здесь был дробленый, большие куски с отпечатками попадались редко.
Отчим грузил в тележку уголь. Выходить на свет она не стала. Если на работе один, то, может, отоспится и отойдет. Пил отчим обычно в вечернюю смену, перед тем, как идти домой, когда в кочегарку собирались развозчики хлеба, с которыми иногда после смены расплачивались бутылкой водки. Сам он на вино деньги жалел, зарплату пекарским сразу переводили на сберкнижку, и он их куда-то копил. Поговаривали, что там у него уже больше двух тысяч. Огромная сумма, можно было купить две машины «Волга», как у Нинкиной матери и отца.
Еще через час топили печь и пили чай, разговаривая о том, о сем. Мать не сильно удивилась, когда Любка рассказала о том, что увидела в Ингином доме. Слухи о том, что отец Инги пьет, уже давно ходили по селу, и в интернате на него жаловались, подыскивая на должность нового человека. Скорее, удивилась, что мать Инги тоже иногда закладывает за воротник. Мать искренне считала, что жизнь у них была как мед и сахар. Будь у нее такая хорошая квартира и работа, когда и дрова бесплатно привозили, и зарплата была высокая, и за свет платили вполовину меньше, она бы в ус не дула. Ингу она тоже зауважала, несколько раз за вечер поставив Любке в пример. Брать с нее пример Любка не собиралась, но у Инги было чему поучиться – признавала она, рассматривая свои руки, которые все еще были с трещинами и в мозолях, но после крема чуть нежнее кожей. И со стихами у нее здорово получилось!