силой, я была в ужасе от этого человека.
От этого монстра.
Мой похититель шагнул ближе к клетке. Металлический стержень проскользнул в
щель между прутьями и остановился в нескольких дюймах от моей груди. Я оставалась
абсолютно неподвижной. Я слышала, как на конце металлического стержня накапливается
электричество. Я молилась, чтобы он не прижал его к моей груди.
Мои глаза оставались опущенными, пока он не приказал:
— Посмотри наверх!
Я вздрогнула от яда в его голосе, резкого и язвительного тона. Но слишком боясь
ослушаться, я посмотрела ему в глаза. В тот момент, когда наши взгляды встретились, я
почувствовала себя выжженной на месте. В его пронзительном взгляде не было ничего, кроме презрения и ненависти. Его ноздри раздувались, пока он наблюдал за мной, а
верхняя губа, покрытая шрамами, скривилась в отвращении.
Он размял свою шею — жест, казавшийся невозможным из-за тугого
металлического ошейника и толстых мышц. Затем он приблизился, его массивная грудь
уперлась в решетку. Когда его кожа соприкоснулась с металлом, я увидела, как
электрический ток ударил по его покрытой шрамами татуированной коже, вольты
электричества пробежали по его костям. Но этот мужчина даже не вздрогнул. Рука, державшая электрический стержень, даже не шевельнулась. Он ни разу не отвел от меня
глаз.
Если раньше я и испытывала страх, то это было ничто по сравнению с тем чистым
ужасом, который испытывала под ненавистным, пронизывающим взглядом этого
человека. Этот мужчина не чувствовал боли. Этот человек, который явно хотел причинить
мне боль.
Когда мое отчаянное положение начало проясняться, он поднял подбородок и
холодно приказал:
— Раздевайся!
Мое лицо побледнело. Я не двигалась, парализованная страхом. Но он покачал
головой и прорычал:
— Раздевайся! — Он сделал паузу и наклонил голову вперед, угрожающе шипя, —
Suka (прим. пер. — сука).
Сука. Он назвал меня сукой по-русски.
Он нажал что-то на верхушке черного металлического стержня, отчего с шипением
посыпались искры. Вынужденная действовать, я дрожащими руками схватилась за пальто.
Мне потребовалось больше времени, чем я рассчитывала, чтобы сбросить с себя тяжелое
пальто. Мои руки онемели от холода и стресса.
Все это время мужчина со шрамами наблюдал за мной, ужасающее жужжание от
стержня было всего в нескольких дюймах. Слезы навернулись на мои глаза, когда пальцы
снова принялись расстегивать пуговицы на блузке. Минуты, во время которых я