– Работы я не боюсь.
Ян посмотрел в насмешливые глаза слуги и вдруг подумал, что он какой-то ненастоящий. Как будто Иван не был слугой, а только им прикидывался.
– Чего это ты меня так разглядываешь? – удивился тот.
– Ты здесь служишь или родственник чей-то? – не отвечая на его вопрос, поинтересовался Ян.
– Служу. У пана Зигмунда камердинером.
– А что со мной возишься?
– Пани Юлия приказала. Пока отец в отъезде, она в замке командует… Тебе здесь нравится?
– Интересно.
Он помолчал и добавил:
– Будто в какую-то книжку попал – все не взаправду.
– Как это? – не понял Иван.
– Так. Все притворяются: Беата – как будто ей весело; пани Юлия – как будто она строгая, но добрая; пан Вальтер – как будто ему людей жалко…
– А я? – Иван прямо остолбенел от простодушного признания парня, судя по всему, попавшего в самую точку. – Вот уж не думал, что ты такой востроглазый! В замке всего второй день, лежишь, не вставая… А если я сейчас это всё хозяйке расскажу? Думаешь, ей понравится? Станет она рядом с собой такого умника терпеть?!
– Не расскажешь! – уверенно сказал Ян.
– Интересно, почему?
– Потому, что ты их всех ненавидишь.
– Да-а, – только и мог сказать камердинер, выходя из комнаты в некоторой прострации. Вскоре, однако, Янек забыл о своем разговоре с Иваном, тем более выяснилось, что контузия не нанесла ему серьезного вреда. Хлопец быстро пошёл на поправку; только когда он пытался подняться, ещё кружилась голова и слегка тошнило.
На пятый день его вынужденного лежания к вечеру заявился Иван и сообщил:
– Сегодня буду тебя купать.
Ян попытался идти сам, но Иван не выдержал его жалких попыток, схватил парня, кинул себе на плечо и понёс.
Комната, в которую они пришли – ванная, как объяснил Иван, – поразила Яна своим великолепием. Вся она от пола до потолка была покрыта цветными изразцами. По сравнению с ними изразцы на печке хуторского богача Опанасенко, казавшиеся хлопцу прежде великолепными, выглядели бы убогими.
В огромную белоснежную ванну вода лилась из золотой пасти зверя, напоминавшего волкодава Серко, с которым сторожил сельское стадо коров пастух Василь. Кругом сверкали зеркала, хотя Ян не понимал, зачем в них глядеться голым людям?! Он крепко сжал зубы, чтобы рот от изумления не раскрылся сам собой – мать предупреждала, что это неприлично, – до чего только не додумаются богатые!
Беата при виде тощей, застывшей как изваяние фигуры Яна, прыснула, но тут же склонилась над ванной, проверяя температуру воды. Выходя, она стрельнула глазами в Ивана и прикусила губу. Иван тоже оглядел Яна: даже нижнее белье болталось на нём, как на огородном пугале.