– Моей… Что?
– Аня – ваша биологическая дочь?
– Что? – Марина закусила губу, глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. – Да, конечно.
– Тогда нам нужен буккальный эпителий, – терпеливо повторил Анатолий Иванович, – чтобы получить образец ДНК. Просто соскоб с внутренней стороны щеки. Это совершенно безболезненно, не волнуйтесь.
– О. Не знала… Я раньше об этом ничего не знала. Да, конечно.
Следователь внимательно смерил ее взглядом с ног до головы:
– Марина Антоновна, вы нормально себя чувствуете? Не нужно вызвать врача?
Она недоуменно уставилась на собственные руки, машинально разглаживающие плиссированную модную юбку снова и снова, как будто это могло подсказать правильный ответ:
– Нет. Я чувствую себя… Нормально. Я готова ехать.
– Ладно. – В голосе следователя ей послышалось глубокое недоверие. – Но, пожалуйста, если почувствуете, что вам становится плохо, сразу скажите, хорошо?
– Да, конечно. Я скажу.
Остаток дня промелькнул как в тумане. Марина не привыкла не понимать, что происходит, слушать чужие указания, вместо того чтобы раздавать собственные, как дома или в редакции. Но оказалось неожиданно легко и даже приятно отставить в сторону руль и ветрила и позволить другим разбираться в ее беде. И Анатолий Иванович, и его коллега Наталья (темный дешевый костюм, неожиданно острый и тяжелый для молодой женщины взгляд) знали, что делают. Марина – нет.
Поэтому она послушно позволила женщине в белом потереть мягкой палочкой ее щеку изнутри (и это было безболезненно, совершенно безболезненно) и поехала домой вместе с Анатолием Ивановичем и какими-то еще уверенными людьми, чьи лица она едва запомнила. Когда они переступили порог квартиры, она почему-то почувствовала себя так, словно зашла в это аккуратное гнездышко с современным и стильным ремонтом впервые. Все казалось непривычно пустым.
Вскоре туда подъехали еще какие-то люди, чьи имена и лица запоминать она уже не стала, и все перевернули вверх дном. Они повыбрасывали вещи из ящиков комода, а бумаги – из письменного стола, конфисковали оба компьютера и Анин планшет, пока на кухне Марина послушно диктовала Наталье номера телефонов Аниной классной руководительницы, тети Максима… И объясняла, что не знает действующего номера отца Ани, но что номер можно узнать у его тети или через соцсети у него самого.
Это было как ночной кошмар, не желавший кончаться. Каждый уголок ее жилья, когда-то выверенный, уютный, надежный, теперь был перевернут, осквернен, испорчен этими чужими людьми. И она сама позволила это насилие. Это было жертвой безликой силе, служителями которой были эти серые люди. И Марина была готова на эту или любую другую жертву – лишь бы сила ей помогла.