– Большое Вам за это спасибо! Не хотите ли в гости ко мне зайти? Познакомимся поближе не в сутолоке аэропорта.
– С большим удовольствием! Когда Вам будет удобно?
– Да хоть завтра! – обрадовалась Евгения Сергеевна. – Приходите часам к двенадцати.
На том и порешили.
На следующий день не было дождя, но было сыро и прохладно, и Таня, в курточке и ботинках в двенадцать часов пополудни стояла возле чёрной металлической двери. Она нажала кнопку звонка, и ей очень скоро открыли. Но это была не знакомая Тане старушка. По другую сторону от порога стоял и с любопытством рассматривал её пожилой мужчина с усами и поварёшкой в руке.
– Таня? – спросил он.
– Да, это я, – ответила Таня, тоже его разглядывая.
– Проходите, пожалуйста, я Семён Григорьевич, супруг Евгении Сергеевны, – и позвал куда-то вглубь квартиры, – Женечка, к тебе гостья пришла!
Евгения Сергеевна вышла из комнаты справа. Она была с теми же седыми кудряшками, только сейчас они не выплясывали на её голове беспокойный танец, а лежали чин чином, обрамляя улыбающееся лицо. Новая Танина знакомая была в коричневом халате и коричневых чулках. Она напомнила Тане старушку из детских книжек, не хватало только очков и вязания. Впрочем, очки очень быстро появились. Евгения Сергеевна выудила их из кармана халата и водрузила на нос. Она внимательно смотрела на Таню, и было видно, что ей очень рада.
– Танечка, заходите, садитесь, где Вам удобно.
Таня сняла куртку и вошла. Откуда-то слева снова появился Семён Григорьевич. Жестом приглашая Таню устроиться на большом сером диване с цветастой накидкой, он сказал:
– Я очень благодарен Вам, что Вы помогли моей лучшей половине разобраться с багажом. Видите ли, я тогда поехал её встречать и опоздал.
Они сели рядом с Таней на диване и стали рассказывать, что у них двое взрослых детей, а у тех – свои дети, и что они все дежурят и по очереди сидят с внуками. И в тот день, когда Семён Григорьевич должен был забирать старушку, он отвозил внука к детям на дачу и задержался в пути.
Таня слушала и кивала. Это было так здорово – сидеть с этими старичками на большом диване в теплой квартире и слушать их рассказы про малышей.
Потом Семён Григорьевич поспешно встал и сообщил, что ему нужно возвращаться на кухню, где он варил в честь гостьи борщ. Старушка позвала Таню к столу. Возле стола стоял шкаф с книгами, а оттуда с фотографии на Таню смотрел глазами Семёна Григорьевича и улыбался молодой моряк в бескозырке.
За обедом они делились семейными историями. Оказывается, Семён Григорьевич служил на флоте. Он был призван практически сразу же после войны. Родители старушки пережили Ленинградскую блокаду, чудом выжили и всю жизнь были благодарны друг другу за то, что верили, что вместе обязательно преодолеют все.