– Еще секунду. – Он отпускает дверь, и она захлопывается. – Меня зовут Кен Уокер, а если быть точнее, Кеннесо, а это Дженна Колегров. Мы члены NAD. – Парень протягивает мне правую руку. Я напрягаюсь, но рукопожатия не получается из-за того, что руки заняты. Заметив это Кен, опускает свою руку.
– Р… рада знакомству, Кеннесо. – Мой голос звучит взволнованно, даже я замечаю это. В конце концов, если не справлюсь с произошедшим, можно будет делать татуировку на лбу – «Жертва». – Я… Обри, – опустив коробку на пол, отталкиваю ее ногой в сторону.
– Ты понятия не имеешь, кто такие NAD, не так ли?
Если он думает, что мое странное поведение связано с этим, то не буду его переубеждать.
– Ты прав, ни малейшего.
Он стонет.
– Ну вот, опять человек, который слышит о нас впервые! Надоело!
– Возьми себя в руки! Через пару недель она освоится здесь и во всем разберется, – нервно говорит Дженна, поправляя пальцами соскользнувшие к носу очки.
– И все равно это отвратительно, – резко отвечает он и поворачивается ко мне. – Native Americans of Dartmouth[1], это студенческая группа для всех, кто заинтересован в своем происхождении. Мы организуем дискуссионные форумы, вечеринки и лекции. Если есть желание, то присоединяйся к нам.
– Ясно. – Только нет никакой уверенности в том, что мне это подходит, и дело тут совершенно не в темах их обсуждений. Мероприятия с большим количеством людей не для меня, особенно после той злополучной ночи. Кто-нибудь может меня там сфотографировать или снять видео. Нет, спасибо, с меня хватит.
Кеннесо ухмыляется, а я замечаю, какие у него невероятно ровные и белоснежные зубы, да и вообще, его можно назвать красавчиком. У Кена необычайно прямые волосы, которые ниспадают на грудь, а лицо будто вырезано из мрамора, как у античной скульптуры.
– Буду рад, если ты придешь.
– Я тоже рада знакомству и твоему участию в нашем клубе, Обри, но прости, нам действительно надо идти. Может быть, скоро увидимся. У меня тоже квартира на двоих, как и у Айви, – перебивает Кена Дженна.
Я киваю и заталкиваю ногой коробку в тесную кабину подошедшего лифта.
Кеннесо поднимает руку в знак прощания.
– Если что-нибудь услышишь про комнату Кайи, дай мне знать, хорошо? Оук-Парк-Хаус, первый этаж с окном на шумную улицу. Если вдруг заблудишься, спроси у любого о самом паршивом общежитии во всем кампусе.
– Хорошо, сделаю, – я быстро киваю им еще раз, прежде чем зайти в лифт и нажать кнопку напротив цифры «Четыре». Когда двери наконец закрываются и лифт начинает подниматься вверх, я с облегчением прислоняюсь затылком к стене. Эти двое кажутся милыми, но дело в том, что любой разговор сейчас слишком утомителен для меня. Я боюсь сказать что-то не то, случайно выдать свое состояние. Очень хорошо, что здесь никто не знает меня, пусть так и будет. Я больше никому, ни при каких обстоятельствах, не буду называть свою фамилию. Она слишком часто появляется в титрах сериалов на Netflix.