– Будет лучше, если я верну тебе деньги, – говорю я, поставив тарелку на стол.
– Деньги правда не проблема, Обри, – медленно качает головой Ашер.
Вилка Ноя звонко ударяется о тарелку.
– Нет, – огрызается он, – конечно, для Блейкли деньги никогда не были проблемой. В отличие от тех, кто не достаточно хорош, чтобы носить гордую фамилию Блейкли, как я. Тогда деньги становятся проблемой.
– Ах, да? – Ашер наклоняется вперед. – Тебе нужны деньги, Ной? Есть еще что-нибудь, о чем я не знаю? Ты со мной не разговариваешь, как мне узнать, какие у тебя проблемы? Я не ясновидящий. После операции отца ты был у него только один раз и изображал, что все прекрасно. Ты надел этот треклятый костюм, чтобы показать ему, каким образцовым сыном ты можешь быть? Что с тобой происходит? Ты просил его о помощи, и он отказал? Поэтому ты ведешь себя как конченый придурок?
– Конечно, что еще.
– Почему тебе не попросить помощи у меня, черт возьми?
– Даже не знаю, – отзывается Ной. – А почему бы мне не засунуть палец в блендер? Я не просил помощи у отца, потому что ничего не хочу ни от него, ни от тебя. – Его взгляд обращается ко мне. Он делает глубокий вдох. – Я хорошо справляюсь без папиной помощи. Мне не нужны его чертовы деньги.
– В чем твоя проблема? – фыркает Ашер. Он явно сердится.
– Нет никакой проблемы, – отзывается Ной так тихо, что мы все удивленно смотрим на него. Небрежным движением он засовывает в рот последний кусочек энчилады и жует. – Очень вкусно, Обри. Я влюбился в твои энчилады.
– Не неси пургу, Ной, – говорит Ашер. Он все еще не съел ни кусочка пиццы. – Что у тебя с учебой? Это единственная проблема у тебя с папой?
– Не твое собачье дело!
– Может быть, вам лучше поговорить об этом наедине, – говорю я в тот момент, когда Айви кладет Ашеру руку на плечо и укоризненно качает головой.
– Извините, я не хотел портить вам ужин. – Ашер делает глубокий вздох, а потом такой же глоток пива. – Знаешь, Ной? Все, что касается отца, – это мое дело. И я не позволю тебе подвести его без всяких на то причин. Но, кажется, это твое кредо – подводить других, не так ли? Ты даже Эбони подвел, свою лошадь. Или ты продолжишь утверждать, что заботился о ней?
– Чувак, просто заткнись.
– Больно, когда кто-то говорит тебе правду в глаза?
– Не могли бы вы прекратить это? – Айви бросает на меня беспомощный взгляд. Я не знаю, что делать. Может, встать и пойти на кухню? Наверное, это было бы лучше всего.
Я уже начинаю убирать свою тарелку, когда Ашер продолжает разговор.
– А где, собственно, Эбони? Папа продал ее? Похоже, тебя все это не интересует.