Обри: Ты уже написал эссе о Дэвиде Линче?
Ответ Ноя не заставляет себя ждать.
Ной: 8 страниц 12 шрифтом. Думаю, мой преподаватель лопнет от счастья.;-Р
Обри: 8 страниц, вау. Твоя ненависть, должно быть, огромна.;-)
Я гипнотизирую экран телефона, пока лифт едет вверх, но Ной ничего не отвечает. Наконец лифт останавливается на четвертом этаже. Я не включаю свет, освещая себе путь дисплеем. Перед дверью Ноя я в нерешительности останавливаюсь. Глупая идея. Возможно, мне не стоило так необдуманно поступать посреди ночи. Я думаю, нажать ли кнопку звонка или лучше сначала позвонить. Ной уже отказал мне в вечерней встрече, да и наверняка смертельно устал после написания эссе. Вообще-то мне давно пора спать, ведь завтра придется работать весь день. Только я не хочу думать в следующие два дня в Нью-Йорке о нашем холодном прощании перед боксерским клубом. Хотя, может, у Ноя другое мнение на этот счет.
Ной: Ненависть – это не то чувство, которое занимает сейчас мою голову.
Я смотрю на сообщение. И что Ной хотел этим сказать? Делаю глубокий вдох и поднимаю руку к звонку, чтобы спросить его об этом. Когда я почти нажимаю на кнопку, замечаю, что Ной изменил свое изображение в профиле WhatsApp. Теперь это не та фотография с Эбони. Он установил снимок, который сделал пару часов назад в боксерском клубе. На этом снимке мы с ним вдвоем. Ной поставил нашу общую фотографию на свой профиль. На изображении он целует меня, и мы выглядим счастливыми, но…
Опять эта публичность.
Меня бросает в пот, и начинают дрожать руки. Каждый из списка его контактов может видеть фотографию, и я не знаю, смогу ли справиться с этим. Он до сих пор не знает моей настоящей фамилии, и ее утаивание все больше превращается в ложь. Кто-то может узнать меня, даже несмотря на короткую стрижку и боксерские перчатки. У меня в горле образуется комок, когда внезапно раздается звонок от Ноя. Мой палец какое-то время неуверенно парит над кнопками. Собрав все свое мужество, я нажимаю кнопку ответа.
– Привет.
– Привет. – Его голос звучит сдавленно, и такое ощущение, что немного раздраженно. – Я не хотел тебе звонить, пока ты не вернешься из Нью-Йорка, но не могу не позвонить. – Он тяжело смеется. – Ах, прости, я не хотел мешать. Прости. Тебе лучше пойти спать, а то уже поздно.
– Ладно. – Я чувствую, как у меня начинает саднить в горле от всех слов, которые пытаюсь сдержать. Стены в общежитии очень тонкие, и я слышу голос Ноя и то, как он беспокойно ходит по комнате.
– Я хотел, чтобы ты знала… мне будет очень хреново следующие два дня без тебя. Я полный идиот, что не сказал тебе об этом лично.