Менье уже встал в стойку сумо, как я ему раньше, ничего не подозревая, объяснил. Ноги согнуты, корпус наклонен вперед, одна рука упирается локтем в колено, а другая – кулаком в пол. Взгляд Менье был устремлен вперед, на меня. Ого! На него, как видно, тоже подействовали зрители. Его взгляд был очень серьезным, почти злым. Блин! Какие «вполсилы»!? Эта скаковая лошадь не может бежать вполсилы. Она уже почувствовала шум ипподрома. И теперь ее задача прийти к финишу первой, любой ценой. Менье смотрел на меня, ожидая, когда я, в свою очередь, коснусь кулаком палубы, чтобы сорваться и что есть силы врезаться в меня. И самое обидное, в моей голове была только одна мысль «Зачем я во все это вязался?», но назвать ее полезной было бы явным преувеличением. С такими мыслями я опустил свой кулак на палубу.
Менье тут же сорвался с места и точно что-нибудь мне повредил, если бы я стоял в бездействии. Но в момент столкновения мои руки оттолкнулись от набегающей горы мышц, и я ушел в полет. Со стороны, наверное, казалось, что Менье просто смел меня, а я словно мячик полетел назад. Если я чему-то и научился в айкидо, то умению падать. Вернее, переводить падение в кувырок. Лучше всего это умеют делать, конечно, паркурщики. Ведь у них нет даже рисовой соломы, которая частично может смягчить удар при падении. Но айкидоки тоже неплохо справляются с падениями после броска. Если бы я просто упал после атаки Менье на палубу, то точно бы что-нибудь сильно отбил. Но мое тело в момент касания палубы тут же перешло в кувырок назад, и удар «размазался» на большое количество точек от поясницы до плеча, сделав воздействие хоть и болезненным, но вполне безопасным. В конце кувырка я еще помог себе руками, оттолкнувшись ими от палубы и выбросив ноги вверх. В итоге получилось, как будто я только что глубоко поклонился почтенной публике, а потом распрямился, сохранив гордую осанку. Не сальто, конечно, но тоже красиво. Поэтому неудивительно, что со стороны мостика я услышал восклицание «Ловко!». Кто это сказал, не знаю. Может быть, капитан. А, может быть, штурман. Но это восклицание стало кодовым словом, которое отпустило скрученную пружину в моем теле, неизвестные мне шестеренки завертелись, а тайные окошки открылись. Тело стало мягким, дышать стало легко, а на лице появилась улыбка. С этой улыбкой я вновь вступил в круг. Наверное, мы с Менье составляли странную картину. Он – грозный, с насупленными бровями, и я – со своей улыбкой на лице, идущий к нему навстречу.
Снова он стоит в стойке сумо и ожидает меня. Снова я касаюсь кулаком палубы. Снова его рывок ко мне. Но в этот раз все было по-другому. Я чуть сдвинулся вперед и вправо. Гора мышц Менье прошла впритирку ко мне, почти сдирая одежду, но это только помогло мне развернуться к нему лицом. Одна моя рука легла ему на шею, а другой я подцепил его ближнюю руку и чуть-чуть повернул. Голову – вниз, руку – вверх. Менье не мог сопротивляться этому движению. В тот момент он был просто снаряд, летящий с огромной скоростью «без руля и без ветрил». Повинуясь моим движениям, его прямолинейный маршрут перешел в кувырок. К движению Менье я добавил свои «три копейки», всем телом толкнув его в том же направлении. Кувыркался Менье с не меньшей скоростью, чем несколькими минутами ранее я, но вес его был значительно больше. А потому инерции он набрал очень много. У борта стояли шлюпки, и я испугался, что Менье воткнется в одну из них. Но я не угадал. Менье кувыркнулся один раз, вызвав дрожь и гул палубы, второй раз, но в шлюпки не попал. Он проскочил между ними, оказался около фальшборта, нелепо взмахнул руками и … вывалился за борт.