– В больнице.
– Почему?
– Была авария, Лара. Вы возвращались из театра…
– Кирилл знает, что я здесь? Где он?
– Лара… – Монах запнулся. – Вам не следует говорить, вы еще очень слабы.
– Кирилл умер?
Монах опешил. Пока он прикидывал, как сказать ей, чтобы не напугать, она почувствовала…
– Да, Лара, Кирилл умер. Он спас вам жизнь…
Она сглотнула:
– Кирилл… бедный… – Отвернулась к стене и заплакала.
Она его не любила, а он спас ей жизнь, он был хорошим мужем…
– Что вы помните? – спросил Монах. – Лара!
– Машина сзади, Кирилл толкнул меня в сторону, я не поняла… упала и ударилась. Было больно… Больше ничего не помню. Сколько я здесь?
– С позавчера. Вас привезли около часу ночи. Как вы себя чувствуете? Что-нибудь болит?
– Ничего не болит. Трудно дышать. Вы не могли бы убрать… – Она чуть повернула голову, указывая на капельницу. – Олег, пожалуйста!
Молоденькая сестричка всунула голову в дверь и прошептала громко:
– Илья Васильевич! Обход! Уходите!
– Олег, подождите! – Лара смотрела на него умоляюще, и Монах дрогнул.
– Я приду после обхода!
– Олег, заберите меня! Я не хочу здесь!
– Лара, вам нужно…
– Я умру! Я здесь умру… Принесите мне одежду, возьмите в спальне… что угодно! Кроссовки… Я не могу больше… Мне страшно! Пожалуйста, Олег!
Она говорила быстро и бессвязно. Руки ее вцепились в одеяло.
– А ключ? – только и сказал Монах.
– В сумочке! Мои вещи… ключ там! Олег! Ключ!
Она стала задыхаться; Монах похолодел. Бросился к вешалке в углу, отгороженной ширмой; там висел белый халат и какая-то одежда. Там же висела черная замшевая сумочка на длинной цепочке. Он сдернул сумочку с крючка и открыл; ключ он нашел сразу. Повесил сумочку обратно и поставил ширму на место.
– Лара, я взял ключ. Успокойтесь, вам нельзя волноваться.
«Вам нельзя волноваться!» Волшебные слова, которые способны вызвать приступ истерики у того, кому нельзя волноваться.
Она снова заплакала – смотрела на Монаха и беззвучно плакала. Он поспешно вышел в коридор, бросив на прощание:
– После обеда!
– Господи, ну и размазня! – сказал он себе, падая на скамейку в больничном парке. – И что ты собираешься с ней делать? Выкрасть из больницы? Что значит, выкрасть, она взрослый человек! Захочет, уйдет сама. Лично я ее понимаю, я бы там тоже не выдержал. А ты всего-навсего пойдешь у нее на поводу и принесешь одежду. Майор сотрет тебя в порошок, если узнает. Конечно, узнает! Насчет чувства юмора вопрос спорный, но чутье у него дьявольское!
Дверь подалась с ходу – он выбрал правильный ключ из трех, болтающихся на кожаном брелоке с тисненой картинкой кривого дома Гауди и надписью «Барселона».