– Я посмотрел сайт художника, которого назойливо совал всем желающим Артур Ондрик, и заметил ряд странностей. Не буду мучить присутствующих деталями. Короче, оказалось, что сайт создан три месяца назад, причем уровень английского позволяет предположить, что автор не американец и даже не англичанин, а наш соотечественник. Еще короче, фейк, равно как и картины несуществующего Марка Риттера. То есть Артур Ондрик обыкновенный жулик и аферист, а в подручных у него местный художник, состряпавший картины. Ребров это понял, так как прекрасно знал местных художников и собирал их картины. И насчет сайта понял, не дурак…
Майор Мельник еще более помрачнел и смотрел букой.
– Пива? – спросил Монах. – Леша, попроси Митрича принести свеженького.
Все молча смотрели, как Митрич расставляет бокалы с пивом и тарелки с бутербродами.
– За успех! – сказал Монах, поднимая бокал. – Мы в одной лодке, майор! Леша, покажи майору картину Димы Щуки. Смотри, майор. Ничего не напоминает?
– Он? – Майор уставился на экран.
– Похоже, он. Мы были у него пару дней назад, но не застали. Там давно никого не было. Яник Ребров по нехорошей привычке шутить и шантажировать взялся за Ондрика и, что называется, нарвался на своего. Если тебе хочется спросить, а не Дима ли Щука провернул аферу, отвечу: нет, нет и нет! Такое у меня… э-э-э… чувство. Хотя у него к Реброву имелся счетец, тот не заплатил за работу, и Дима угрожал ему. А вот где он в данный момент, большой вопрос. Не хочу накаркать, но терзают меня смутные опасения за его судьбу. Я бы поискал его, майор…
…– За успех! – Добродеев поднял бокал с пивом, бог весть какой по счету. – Мы все-таки вставили фитиля нашему майору, Христофорыч! Он аж в лице переменился. Он шерстил девочек Яника и их папиков, а до картины фиг додумался бы. Митрич, давай с нами! – Он махнул Митричу, плавающему за стойкой бара на фоне разноцветных бутылок, как большая усатая рыба.
Тот кивнул и поспешил к ним со своей дребезжащей тележкой…
Из всех неприятностей произойдет именно та, ущерб от которой больше.
Следствие из закона Мерфи о неприятностях
Он снова сидел на диване, а Лара суетилась, бегала из гостиной в кухню, приносила кофе и печенье.
Монах отметил, что она заметно успокоилась, в ней исчезли растерянность и готовность расплакаться. Похоже, пришла в себя и примирилась. Ему даже показалось, что между ними возник некий барьер отчуждения, и он подумал, что больше всего ей хочется уехать и забыть все как страшный сон.
Ей не нужны те, кто знает о ее прошлом. Она думала, что переступила через него, но оно напомнило о себе. И как только она сможет, она сбежит отсюда.