– У Реброва были враги? Какие-то стычки? Ему угрожали?
– Были, наверное. Его били раз или два, были скандалы… Его бизнес предполагал скандалы, понимаете? Он всегда говорил, что не бывает плохой рекламы. Скандалы – да, но чтобы дошло до убийства… вряд ли, все по мелочи. А те, кого он шантажировал… предположительно, предпочитали платить.
– Вернемся к девушке. Вы точно помните, что видели рядом с трупом нож?
– Да. Там был нож. Я говорил.
– У вас уже была история с ножом, двадцать лет назад, если не ошибаюсь.
– Была. Незнакомый пьяный парень в баре набросился на меня с ножом, я был сильнее, отшвырнул его, и он порезался… вот здесь, – Речицкий показал себе на грудь. – Я схватил нож, стоял, как дурак, над ним, он матерился, набежали люди, вызвали милицию. У меня нет привычки таскать с собой нож, да и ножа нет. Полагаюсь на собственные кулаки. – Он сжал руки так, что побелели косточки…
…– Спасибо, что встретились с ним, – сказал адвокат, когда они уже шли по улице, попрощавшись с Речицким. – Для него это много значит.
– Чем смогу… – неопределенно произнес Монах.
– Я вообще бы не придавал значение этой записи…
– Я могу ее посмотреть? Вы сказали, что сможете достать.
– Не получается пока. Знаете, почему? Одна маленькая птичка шепнула мне, что таких записей у Реброва… Господи, упокой его душу, была целая коллекция. Если сделать их достоянием гласности, получится некрасивая картина. На этом я построю защиту – мотив для убийства Реброва был у многих, многие хотели подержаться за его шею.
– Сложный способ убийства, – заметил Монах. – Вы уверены, что это не самоубийство?
– Уверен. Они нашли еще чью-то кровь на полу в прихожей, сделали анализ ДНК. Чью-то! Взяли у Володи образец, оказалось, не его. То есть тот, кто резал ему вены, видимо, сам порезался. Так что, убийство. Я подозревал, что Ребров зарабатывает на девочках, но одно дело подозревать, другое – знать. По умолчанию, каждый мужчина… гм… – мэтр слегка запнулся, – встречается с разными женщинами, мы не дети, господа. Супруги зачастую нас подозревают, но не пойман не вор. Но когда тебе говорят, завтра твои фотки из спальни будут гулять по Интернету, ты платишь. Представляю, как Ребров удивился, когда в шесть утра ему позвонил Речицкий и рассказал об убийстве. Он зачищал не только после друга, но и после себя. Если бы узнали, кто эта девушка, установили бы связь между ними, нашли бы видеокамеру… Представляете? А запись оставил себе на всякий случай. Дружба… – Рыдаев хмыкнул скептически. – Никому нельзя верить. А Речицкий был уверен, что Ребров бросился защищать его, а не себя. Это стало для него ударом. Вы виделись с ним всего один раз, а я знаю его много лет. Он сломался! Ему все равно, что будет с ним дальше. Это хуже всего.