Пока все собрались, пока расселись, пока явился комбат Бельский. Наконец часам к десяти вечера на столах появилась привезенная из Кизляра водка и трапеза началась. Хотелось попробовать всё и сразу. Щербаков, не евший с утра, накинулся на еду, не забывая про лимонад и водку, поэтому достаточно быстро настроение стало улучшаться. Армейская жизнь не казалась сейчас такой серой и тяжелой, а сидевшие рядом офицеры виделись бравыми весёлыми гусарами, к коим лейтенант причислял и себя. От этого на душе становилось радостно и безмятежно. Из японского двухкассетника звучала дискотечная музыка, и поварихи, успевшие сменить белые халаты на военную камуфлированную форму, были безусловными королевами новогодней ночи. Солдат-диджей по просьбе офицеров постоянно ставил "медляки", не давая женщинам спокойно посидеть за столом. Но больше всех популярностью пользовалась старший сержант Марина Юрьевна, симпатичная молодая блондинка из медвзвода, её каждый хотел пригласить на медленный танец. По имени-отчеству Марину все звали не только в шутку, но и из уважения – не каждая девушка отважится поехать на войну.
Ближе к полночи включили принесенный из медвзвода маленький черно-белый телевизор, по обычаю послушать новогоднее поздравление президента.
– Интересно, что нового наш алкаш скажет, – сказал кто-то из офицеров, имея ввиду президента РФ Бориса Николаевича Ельцина.
– Он бы лучше сказал, когда война кончится! – сквозь людской гул раздалось с другого конца стола.
– А ну тихо все, товарищи офицеры! – комбат попытался навести тишину в землянке. – Вон уже Борю показывают.
На рябившем от плохого сигнала экране угадывался сидевший за письменным столом президент Ельцин. Позади него виднелись новогодняя ёлка и президентский штандарт с двуглавым орлом.
«Дорогие россияне. Осталось совсем немного времени до магической даты в нашей истории», – начал немного заплетающимся голосом Борис Николаевич.
– Да он, похоже, синий уже! – опять пошутил кто-то.
– Он всегда синий! Дайте послушать!
«Наступает двухтысячный год. Новый век, новое тысячелетие». – продолжал президент. Потом пошел какой-то бред про 2000 год, как все про него думали, когда же он наступит. Но когда Ельцин стал говорить, что он последний раз
обращается к народу как президент, гул в землянке стал потихоньку стихать.
«Сегодня, в последний день уходящего века, я ухожу в отставку», – эти слова Ельцина прозвучали в гробовой тишине. Потом заплетающимся языком что-то про Конституцию и её выполнение, и опять: «Я ухожу, я сделал всё, что смог».
– Куда ухожу? А мы чего, дальше тут вшей кормить будем? – начали раздаваться голоса офицеров.