«Окоп углубить нужно», – подумал лейтенант Щербаков, спрыгивая на дующую горячим ветром трансмиссию. На ней уже грелся наводчик Кравченко, вскоре к ним присоединился механик Обухов.
– Обухов, ты хоть автомат с собой бери! – стукнул в плечо механика Щербаков.
– Да он спрятан там, – нехотя ответил замерзший Обух.
– Возьми, сказал! – Щербаков отвесил пинок механику.
Потом они сидели втроем на грохочущей трансмиссии, сжимая в руках холодные автоматы и глядя, как пехота пытается развести костер в старом, наполовину засыпанном окопе.
– Сейчас бы пожрать чего, – сказал отогревшийся на горячем ветру Кравченко.
– Покури и пройдет, – Щербаков вытащил "Приму" из помятой красной пачки и протянул Олегу, – с Обухом поделись, – лейтенант достал и себе отсыревшую сигарету.
– Еще минут пять, и глушить двигатель надо, – сквозь грохот дизеля крикнул Щербаков Обухову, – неизвестно, когда заправка будет.
Заглушили танк минут через пятнадцать, до последнего оттягивая встречу с холодом. Тишину поначалу нарушали лишь звуки остывающего двигателя и свист ветра, но потом, где-то далеко впереди, глухо загрохотали взрывы, застучали очереди крупнокалиберных пулеметов, едва различимые в вязком туманном воздухе. И так с небольшими перерывами.
Решили просто закрыться в танке, так как вокруг всё равно ничего не видно и не слышно за непрерывным воем ветра. Поначалу Щербаков пытался что-нибудь рассмотреть в "ночник", но в нём только мельтешение зеленых точек. Ночью приказано оставаться на дежурном приёме, и Щербаков сидел, надвинув на лоб шлемофон, порой морщась от шуршащих помех в наушниках. Но в конце концов он, вымотанный холодом, голодом и долгим маршем, заснул в быстро остывающем на ветру танке. Кравченко с Обуховым в это время давно спали. Всю ночь Щербакову снились кошмары, и наутро он проснулся от холода в отвратительном настроении.
Рождественское утро 7 января такое же морозное и туманное, снег периодически срывается с низко нависшего свинцового неба. Видно только метров на сто вокруг. Вновь завели танк, стали греться на трансмиссии. Наконец с ПХД (Пункт Хозяйственного Довольствия), притащили подмерзший хлеб, в армейских бачках-термосах еще теплую кашу с тушенкой и несладкий чай. После завтрака с помощью ГАЗ-66, а потом при помощи десятка пехотинцев зенитную установку затащили справа на утес. Теперь у ЗУ появился широкий сектор обстрела. Там поставили расчет из двух человек. Снизу в окопе остался стоять 157-й, правда, ни из танка, ни с ЗУ за снегом и туманом опять ничего не разглядеть.
К 10 часам утра поступил приказ заправляться. Танк выехал из окопа и, развернувшись на месте, поехал в сторону командно-наблюдательного пункта батальона, находящегося в полукилометре от его позиции. Там же располагались заправщики, минометный взвод, один из мотострелковых взводов. У заправщика стоял, перекачивая дизтопливо в почти опустевшие баки, 172-й.