Заканчивая заправку, Щербаков увидел подходящего к танку старшего прапорщика Василевского.
– Саня, привет! Помоги САУшку дернуть.
– Привет! А что, не заводится?
– Да "гусянка" лопнула, нужно САУ сначала с неё стащить, а потом заново надевать.
– Сейчас баки долью и подъеду, – сказал лейтенант.
Через полчаса САУ стащили с разорвавшейся гусеницы и вокруг самоходной артиллерийской установки засуетились бойцы артбатареи, матерясь и гремя инструментами. Ремонтом командовал Рома Василевский.
«Спасибо, Санёк. Выручил! – Саня Арсентьев, командир АДН, пожал руку Щербакову. – Давай по пятьдесят капель за Рождество. – капитан вытащил из-за пазухи бутылку водки. – Роман! – позвал он прапорщика. – Тащи тару!»
Когда Арсентьев разливал пахнувшую спиртом прозрачную жидкость в алюминиевые кружки, послышался рев приближающегося танка. Из-за поворота, грохоча дизелем, вырулила "Танюша" командира танковой роты Абдулова.
– Вот и выпил за Рождество, – глядя на грозно смотрящего с башни танка комроты, сказал Щербаков.
– Не ссы, Саша! Сейчас и командиру нальем! – Арсентьев плеснул из бутылки водку в кружку и протянул спрыгнувшему на запорошенную снегом землю Абдулову.
– Здорова, Олег! Давай за Рождество выпьем. Саня вон твой молодец, помог нам САУшку сдернуть с «гусянки», – похвалил Щербакова капитан.
– Ну давай, – Абдулов чокнулся со всеми, включая Щербакова, опять-таки сурово зыркнув на него из-под надвинутого на лоб шлемофона, и залпом выпил.
– Чего не докладываешь? – выдохнув спросил Олег у Сашки.
– Товарищ лейтенант, за время Вашего отсутствия происшествий в третьем танковом взводе не случилось…
На 8 января приказано рыть землянку, копать туалет, рисовать карточку огня танка, хотя вокруг почти ничего не видно за периодически идущим снегом или сменяющим его густым туманом. С рытьем землянки ничего не получалось – пытались рыть в разных местах, но везде сначала шел тонкий слой мерзлого грунта, а дальше земля, перемешанная со щебнем, копать её просто невозможно – лопата и лом высекали искры, а глубина практически не увеличилась. В конце концов плюнули и решили пожить пока в танке, авось, переедем вскоре на новое место, где земля получше. Под туалет приспособили кусты неподалеку. Карту огня танка Щербаков нарисовал по ближайшим, видимым в прицел ориентирам. Так и прошел очередной короткий день.
Опять ночь. Танк изредка заводят, чтобы согреться от дующей теплом трансмиссии. Щербаков сидит в башне на приеме, периодически смотрит в командирский прибор ночного видения. Через какое-то время он вылезает на трансмиссию, пинками будит заснувших под горячими потоками воздуха Кравченко и Обухова, заставляет заглушить двигатель. Вновь далекий глухой звук рвущихся снарядов и треск очередей. Через несколько часов танк остывает полностью и всё повторяется вновь. В перерывах, чтобы отвлечься от холода, тяжелых мыслей и неотстающих "бэтэров", Александр читает найденную им где-то книгу "Томминокеры" Стивена Кинга, своего любимого писателя.