– Всегда готовы!
Это было впервые в селе Медвежьи Озера…
Из пионерского лагеря мы уехали в конце августа, тепло попрощавшись с сельскими пионерами.
– Дружба, начатая здесь, всегда будет жить в наших сердцах, – сказал Сережа Глухов, первый пионер села Медвежьи Озера.
{2}
Парохода ждали напряженно. Его приход задерживался. В ГУСМПе (Главном управлении Северного морского пути) сутолока. Люди ночами корпят над ведомостями, над ящиками с грузом. Нервно кричат в телефон, безнадежно отмахиваются от назойливых вопросов: «когда?» и носятся на склад, порт, на фабрики, и снова на склад, в порт.
Будущие зимовщики-«врангелевцы», сгрудившись у стола, проверяют взятое. Белье теплое, белье бязевое, носки шерстяные… Нижется, нижется, как бисер на ниточку, длинный ряд наименований. На полях ведомостей мелькают коловороты, подпилки, нарты, оленье жилье, соски для ребят.
Ничего нельзя забыть, ни одной мелочи нельзя упустить! Там, на далеком острове, не найдешь, не купишь.
Наконец пришел пароход. Он стал к мосту Лейтенанта Шмидта, в водах красавицы Невы. Рожденный в капиталистическом Копенгагене, он пришел в удивительнейший из городов мира, город Ленина – колыбель Октября.
Но Нева вскоре покинута. «Лена», так назывался новый пароход, ушла в Порт. Ее пришвартовали в Ковше. Началась спешная погрузка.
Над трюмами витал вездесущий молодой, загорелый Борис Могилевич – завхоз экспедиции. Он быстро почуял хватку грузчиков. Они любят крепких и крепкую работу. Боря не заставил себя ждать. Он ретиво их торопил, и их традиционная «майна!» «вира!» перекрывалась его стальным, зычным контральто. Несмотря на молодость завхоза, никто но ослушивался его приказаний, грузчики быстро вертелись вместе с ним в колесе погрузки.
Готовясь к отходу, «Лена» стала «Челюскиным». Произошло это быстро. «Лена» скрылась за черной краской, и на борту красиво вырисовывался «Челюскин». Да, об этом давно говорилось. Имя одного из старейших отважных полярников – Семена Челюскина, который в стародавние времена на деревянной шхуне обогнул крайний выгиб материка Таймыр, должно быть присвоено арктическому кораблю.
Погрузка шла к концу, но на судно еще взбирались люди. Таща свой личный скарб, научные приборы, они расходились по каютам, по твиндеку.
Корабль, имея уже на борту людей, еще раз пошел на старое место в город – прощаться. Рабочие фабрик и заводов, красноармейцы и моряки заполнили пристань. Говорил Отто Юльевич с балкона плавучей пристани: «Север будет советским… И там, в далеком Полярье, мы всегда будем жить одной жизнью с трудящимися Советского Союза!»