После отбоя танковая рота улеглась в своей большой палатке в спальные мешки, расстеленные на полу. Пол палатки представлял собой морской песок, сверху лежали принесенные с берега озера стебли зеленого камыша. Около входа находились деревянные ящики от танковых снарядов, в них стояли автоматы бойцов. Список роты с номерами закрепленного за каждым оружия висел здесь же, написанный печатными буквами синей шариковой ручкой на прямоугольном куске картона. В дальнем углу кто-то потихоньку бренчал на гитаре, одолженной у мотострелков четвертой роты. Щербаков двинулся на её звук по узкому проходу между двух рядов спальников, спотыкаясь о торчащий из-под них камыш. В тусклом свете маленькой лампочки, провода от которой тянулись к танковому аккумулятору, он увидел привалившегося к внутренней подпорке сержанта Витю Гирина, командира 172-го танка, терзающего «тремя блатными» аккордами гитару. Большие надписи «Цой жив», «Чайф» и «Elvis is alive» украшали потертый корпус инструмента. Кроме этого, гитара была исписана названиями городов, откуда призывались игравшие в то или иное время на гитаре солдаты. Наиболее часто встречались буквы ДМБ, разница состояла лишь в цифрах года демобилизации. Последняя из нацарапанных – ДМБ-99. Вокруг Гирина сгрудились с десяток бойцов, одни просто слушали, некоторые подпевали не раз слышанную где-то песню:
Вороны-москвички меня разбудили,
Промокшие спички надежду убили
Курить – значит, будем жить,
Значит, будем…
Сержант закончил песню под аплодисменты и довольное улюлюкание танкистов.
– А что это за песня? – Щербаков повернулся к сидящему рядом Кравченко.
– Это ж Земфира, товарищнант, – сократив слова «товарищ» и «лейтенант», как это делали большинство солдат, ответил наводчик. – Вить, давай «Ромашки»…
– Ромашки, Витёк! – хором подхватили остальные.
Гирин с умным видом чуть перебрал струны, поставив пару баррэ:
Привет, ромашки. Кидайте деньги.
Читайте книжки. Дурной мальчишка
Ушёл. Такая фишка. Нелепый мальчишка, – струны на видавшей виды гитаре вновь запели под ударами «боем», импровизированный концерт «по заявкам радиослушателей» продолжился. Снаружи бушевал ветер, а в палатке стояла духота – клапаны окон застегнуты наглухо от летевшего во все щели песка. Пахло портянками, солдатским потом, от стойки с автоматами доносился запах оружейного масла.
Смену дежурного по караулу Щербаков сдал Вадиму Круглову в первом часу ночи, когда ветер вовсю завывал в антеннах танков. Сквозь пелену песка, поднимаемого бешеным ураганом, в отдалении угадывалась большая палатка танковой роты, за ней виднелась такая же одного из взводов шестой МСР, а дальше просто белесая мгла.