Утро 4 сентября встретило мелкой холодной изморосью и туманом. Щербакова, задремавшего перед рассветом, разбудил тонкий ручеек воды, копившейся где-то в уплотнениях прикрытого люка и пролившейся ему за шиворот. В воздухе, словно набитом сырой ватой, звуки глохли на полпути, а дульная часть пушки терялась в клубящемся облаке. Казалось, что, кроме танка, рядом нет ничего, только белые стены вокруг и глухая тишина.
Экипаж позавтракал сухпаем, прячась внутри Т-72 от назойливой сырости. Хотелось согреться, но танк Щербаков заводить не разрешил – когда очередная заправка – неизвестно. Костер развести не из чего – прилегающие холмы лысые, покрытые лишь жухлой травой, а несколько корявых деревьев, находящихся где-то в стороне хозвзвода, промокли от непрекращающейся измороси. Да и куда идти? В сплошной влажной пелене от бронетехники лучше не отходить – заблудишься. Приходилось сидеть внутри танка и ждать, когда же кончится дождь и развеется туман. Пехота тоже из БТРа не вылезала, лишь пара часовых в хлюпающем грязью окопе мокла под дождем.
Туман развеялся так же неожиданно, как и всякий туман в горах. Теперь он превратился в облака, медленно плывущие внизу над долиной в сторону далекого моря.
«Мы сейчас выше облаков», – подумал Щербаков, глядя вниз с вершины. – А мы высоко сейчас? – спросил он у вылезшего из БТРа Олега Пермякова.
– Ну, судя по карте, километра полтора над уровнем моря, зато воздух какой чистый! Дыши, Саня, пока есть возможность, – подмигнул Олег. Капитан, как всегда, был гладко выбрит, тонкие усики золотились на солнце, белел свежеподшитый подворотничок, берцы начищены до зеркального блеска.
Внизу на дороге появился легковой автомобиль, двигающийся от Кулецмы в направлении перекрестка с разбитым блокпостом. На перекрестке машина, оказавшаяся белой "Нивой", свернула на проселок и уверенно направилась в сторону стоящих на холме танка и двух БТРов. Солдаты, вылезшие погреться на солнышке, насторожились, крепче сжав автоматы в руках, сняв с предохранителя и передернув затвор.
«Не стрелять без приказа», – Пермяков тоже схватился за автомат, наблюдая за приближающейся "Нивой", и когда до окопов оставалось метров сто, выстрелил одиночным в воздух. Машина остановилась. Из неё вылезли двое парней и толстая женщина, замотанная в длинные юбки и платки.
«Э, мужики, не стреляйте! – закричал водитель "Нивы". – Мы свои! Поесть вам привезли!» Вытащив какие-то узлы из багажника машины, двое парней-дагестанцев лет тридцати-тридцати пяти и женщина-дагестанка далеко за шестьдесят направились к окопам.