Она не ответила, и тогда он, улыбнувшись, добавил:
– Не укоряй себя, родная! В глазах всего Шервуда ты сегодня ничем не запятнала свою честь. Напротив, я уверен, что все стрелки стали еще больше гордиться своей повелительницей!
– А в твоих глазах? – спросила Марианна, внимательно глядя на Робина.
Он привлек ее к себе и дотронулся губами до ее лба.
– В моих глазах – тем более! – сказал Робин. – Я знаю, что ты видишь во мне образец благородства и чести. Но во мнении того же Эдрика я далеко не безгрешен. Если ты в чем-то чувствуешь себя виноватой, то помни, что я определяю многие твои поступки. Когда мне придет пора держать ответ, я отвечу и за этот день.
Марианна посмотрела на Робина с печальной нежностью, ласково провела ладонью по его щеке и задумчиво сказала:
– Я часто думаю, сколько же может вынести твое сердце? Ведь и ты не всесилен, хотя кажешься таким. Но где-то ведь есть предел и твоим силам?
– Конечно есть, – усмехнулся Робин, – но он далеко, милая. Когда я оказываюсь под прицелом многочисленных глаз и читаю в них непоколебимую уверенность в том, что только мне принадлежит последнее слово, сказав которое, я несомненно окажусь прав, этот предел отодвигается, каким бы усталым я ни был и какие бы сомнения ни владели мной. Это мой рок, Моруэнн. Таким я дорог друзьям и ненавистен врагам. К такому ко мне приходят за помощью. И таким меня любишь ты. Так есть ли у меня право на слабость, если от моих сил зависит столько людей?
– Но не я! – возразила Марианна. – Я люблю тебя таким, какой ты есть!
– Ты в этом уверена? – Робин пристально посмотрел на нее и, решившись, сказал: – Тогда принеси себе и мне горячего вина, что-нибудь поесть, и я объясню тебе смысл упреков Эдрика.
Когда она сделала все, о чем он просил, Робин отщипнул кусочек хлеба и, запив его глотком вина, спросил:
– Что тебе известно о судьбе Роджера Лончема?
Марианна, не ожидавшая такого вопроса, ответила Робину удивленным взглядом.
– Ты, как и все, была уверена, что я убил его, – понял ее взгляд Робин и посмотрел Марианне в глаза. – Нет, Мэри, я не убивал его. Хотел. И даже отправился во Фледстан в ту ночь, когда ты потеряла ребенка. И я нашел его там. Он ждал меня и тоже был уверен, что я убью его. Но я вернулся в Шервуд, оставив ему жизнь. В этом и упрекал меня Эдрик, а до него – Вилл. Им я ответил, что только ты вправе судить меня, и теперь я отдаю себя на твой суд. Если ты скажешь, что я обошелся с ним с недопустимым милосердием, я найду его и убью.
Марианна долго молчала, грея в ладонях кубок. Робин неотрывно смотрел на нее, ожидая ответа.