Робин не удивился тому, что она высказала его собственные доводы, которые он мог бы привести Виллу в разговоре после возвращения из Фледстана. Она не просто хорошо понимала его – она была с ним единым целым и мыслила так же, как он, допустив ошибку лишь в тот роковой день.
– На меня словно морок нашел при виде письма Реджинальда и упоминании о его гонце, – призналась Марианна, отвечая на мысли Робина, и спрятала лицо у него на груди.
Робин почувствовал, как ворот его рубашки намокает от слез Марианны.
– Не плачь, родная моя! – прошептал он, потерся щекой о ее макушку, поцеловал в светлые волосы. – Главное, что ты осталась жива. Ты поправишься, окрепнешь. У нас еще будут дети. Не плачь.
Проглотив слезы, она помолчала, подняла голову и заглянула ему в глаза.
– Скажи, ты уверен, что мы вообще вправе иметь детей? Принести их в этот мир, полный жесткости и крови?
Он секунду подумал, ласково провел ладонью по ее щеке и спросил:
– Если бы сейчас у тебя был выбор – прийти в этот мир или нет, как бы ты поступила? После всех страданий, которые тебе довелось испытать, и всего горя, которое ты познала. Ты бы отказалась?
Утонув в темно-синей глубине его глаз, она медленно покачала головой, твердо ответив:
– Нет.
– Вот тебе и ответ на твой вопрос, – улыбнулся Робин и, взяв ее на руки, понес обратно, туда, где он оставил Воина.
Когда они вернулись домой, столы накрывали к ужину. Марианна, чувствуя себя необычайно бодро, хотела остаться в трапезной вместе со всеми, но Робин, заметив ее оживление, сказал непререкаемым тоном:
– Быстро в постель! У тебя в запасе есть несколько минут, а потом ты сутки не сможешь даже пальцем пошевелить!
Она кивнула и уже собралась уходить, как вдруг случайно столкнулась взглядом с Виллом. Тот сидел на лапнике возле очага и вертел в руках пустой кубок. Когда их глаза встретились, Вилл вдруг резко поднялся и, отвернувшись от Марианны, ушел из трапезной. Она, удивившись враждебности и отчуждению, которые снова засквозили в глазах и всех движениях Вилла, поспешила следом за ним и открыла дверь в его комнату.
Эта комната сильно отличалась от той, в которой жили они с Робином. В ней не было камина – она обогревалась проложенными в каменной стене свинцовыми трубами, через которые проходило тепло от очагов трапезной и купальни, и не было стола. Только кровать в нише, сундук и скамья вдоль стены, напротив которой на другой стене было развешено оружие Вилла. Сам он сидел на скамье, сложив на груди руки и забросив ноги в сапогах на кровать.
Услышав скрип открываемой двери, Вилл обернулся.