Где пуританство, а где-то и ханжество
Оказавшись в чужом монастыре, приходится постепенно привыкать к местному уставу. Многое принимаешь без обсуждений, а кое к чему привыкнуть просто невозможно.
Понимая, что большая часть окружающих тебя людей – верующие, догадываешься, что их у став в какой-то степени определяется религиозными, нам непонятными или неизвестными канонами, иногда возведенными в принятые законы. Многое, по-видимому, идет от пуританских общин.
В частности, Америка относится к числу стран, где клинически боятся прикосновений. Помню, как в какой-то из первых приездов стояла где-то в очереди. По российской привычке по возможности эту очередь укоротить, по мере движения очереди тесно придвигалась к впереди стоящему и удивлялась, что тот немедленно от меня отодвигался.
Постепенно поняли правила поведения, но не смысл происходящего. В очереди в кассу (почти единственное место, где бывают очереди) Юра внимательно следит за моими перемещениями, придерживая меня подальше от людей, хотя по данным многих исследований доказано, что несексуальный физический контакт оказывает положительное воздействие на эмоциональное и физическое состояние людей.
Воздействие пуританства несколько менялось с годами, но проявляется и сейчас заметно и во многом.
В довоенных фильмах спальни супругов непременно содержали две кровати, разделенные тумбочкой. Сейчас сексуальные сцены присутствуют практически в каждом фильме, но не дай бог, если на экране мелькнет хотя бы сосок (некий сексуальный орган) – руководство телеканала сразу затаскают по судам.
Для американцев в порядке вещей показывать в средствах массовой информации насилие, но когда дело доходит до демонстрации по телевидению обнаженных частей тела, тут проявляется категоричное табу в отношению конкретных деталей.
Я не настаиваю на своей правоте, но привыкла думать, что крайние крайности, переходя за край, превращаются в свою противоположность. Как подчеркнутый снобизм чаще всего проявление плебейства, так и демонстративное пуританство нередко перерастает в ханжество. Наиболее ярко эти противоречиво-единые крайности проявились в недавней кампании против harassment, которая вдруг стала темой номер один в американской прессе и на телевидении и конца края ей нет – все больше жалоб от женщин разного возраста, все больше мужчин оказываются жертвами этих жалоб.
Мы, по-видимому, выросли циниками, зная, что подобные проблемы решаются разводами, мордобитием или заявлениями в партком. Бытовавшая в СССР шутка: «Если гуляет инженер – морально неустойчив, если профессор – шалун, если академик – жизнелюб» – отражала растущую сексуальную агрессию с повышением не столько образовательного уровня, сколько с увеличением числа особ женского пола, от тебя зависящих. При этом было понятно, что у этих особ есть выбор отказаться от способа получения возможных преимуществ или не жаловаться потом.