– И вы знали, что он был жив, когда трусливо сбегали на случайно вами же найденной спасательной капсуле, ведь вы были с Эдвардом Шенноном вместе еще месяц после крушения!
Фрэнк молчал, опустив голову. В зале царила мертвая тишина.
– Выйдите и подождите решения трибунала за дверью. Вас позовут, – наконец, раздался голос командира базы.
Фрэнк с трудом, на подкашивающихся ногах, вышел из зала и рухнул на стоявший у стены стул. Голова была наполнена непрерывным звоном. И сквозь звон прорывались отдельные горькие мысли. Эйлин тоже знала о радиограмме. Как он мог так поспешить, выдавая свою версию случившегося на астероиде, не узнав, что про аварию известно здесь? Единственная ошибка, собственная спешка оправдаться погубила его!
Через короткое время Фрэнка вызвали в зал.
– Мы не можем обвинить вас в убийстве, хотя вы и способствовали этому, сбежав на спасательной капсуле и оставив напарника без дополнительных ресурсов кислорода, пищи и воды, – сказал командир базы, – но мы обвиняем вас в лжесвидетельстве и в том, что вы бросили в беде товарища. А это самые большие преступления для нас, звездолетчиков, к числу которых вы недавно относились. И вы прекрасно знаете это.
Приговор трибунала все присутствующие выслушали стоя. Единогласным решением его участников Фрэнка навсегда отстранили от полетов и лишили права пользоваться свидетельством космолетчика.
Трибунал был закрытым, но дело, рассматриваемое на нем, было настолько редким, что правда об истинной роли Фрэнка Сторма в событиях на далеком астероиде скоро выплыла наружу, и о ней узнали все. И тогда для него начался сущий ад. Общество объявило Фрэнку негласный бойкот, хотя никто не говорил об этом вслух. С тех пор он сменил много мест работы. Его увольняли сразу же, как только кто-либо узнавал его в лицо. И все чаще он вообще не мог найти работу. Ему отказывали под любым предлогом. Отказывали всюду, куда он только ни обращался. Он перебивался случайными заработками на неквалифицированной работе. Постепенно стал нелюдим. А однажды он нашел способ ухода из этого мира с помощью крепких напитков. И с тех пор они стали непременной частью его жизни.
А проклятая память неотступно снова и снова возвращала его в тот далекий день.
3
– Бог мой! – внезапно донесся возглас до ушей бортинженера Фрэнка Сторма, находившегося в шлюзовой камере «Улисса», исследовательского двухместного корабля космического патруля. Кричал Эдвард Шеннон, командир корабля, находившийся в это время снаружи и только что закончивший ремонт локатора системы противометеоритной защиты. Он уже должен был возвращаться обратно в шлюзовую камеру, и Фрэнк уже собрался было поблагодарить за помощь консультирующих специалистов, с которыми он держал связь, и затем отключиться, как вдруг Эдвард закричал. Это не был крик ужаса, скорее, удивления.