– Что же было затем? – не удержался я.
– Затем впереди я увидел свет. Он становился все ярче и ярче. Еще один крутой изгиб уже широкого коридора – и из моих уст исторгся непроизвольный вскрик. Передо мной находился зал воистину огромных размеров – множество десятков шагов в длину и в ширину и три-четыре десятка футов в высоту. Он был ярко освещен. В нем сияло все – от потолка без единой подпоры, усыпанного странными многогранными большими и маленькими камнями, кажется, вплавленными в тончайшую растянутую по верху золотую мелкоячеистую сеть, до отполированного пола, на котором на подставках и без них располагалось множество предметов. Там были… Твой товарищ говорил, да и я со школы помню упоминание про так называемый «Золотой сад». Про него остались лишь немногочисленные воспоминания очевидцев. Сам он бесследно исчез. Я более чем уверен, что и он составлял часть того, что находилось передо мной.
– Поначалу я, конечно, остолбенел, но затем ноги сами понесли меня вперед. По узкой выложенной снежно-белым камнем с невысокими бордюрами тропинке я, затаив дыхание, шел сквозь сказочный сад. На золотых деревьях там росли серебряные листья, а на серебряных деревьях – золотые. На драгоценных ветвях вызрели такие же драгоценные плоды, искусно сделанные из переплетения тончайшей проволоки. Здесь же находились и сборщики плодов, такие же драгоценные, как и все, что находилось в этом райском саду. Их было много, пожалуй, несколько десятков человек. Одни еще только протягивали руки к плодам, чтобы сорвать их, другие уже укладывали урожай в стоявшие у их ног золотые же или серебряные большие корзины. Кое-кто уже нес наполненную плодами корзину на плече. Я прошел совсем рядом с некоторыми из них. Были отчетливо видны каждый волосок, каждая морщина на застывшем лице, словно взяли живого человека, и заменили его живую плоть на драгоценный металл. Глаза их сделаны были настолько искусно, что казались живыми… На ветвях деревьев то тут, то там можно было рассмотреть устроившихся на них змей. Они или свернулись кольцами, или свисали вниз головой, словно готовясь к прыжку. Их невозможно было отличить от настоящих, разве что по цвету металла, из которого были созданы. На кустах созданных из таких же металлов, окаймляющих дорожку и разбросанных по саду, сидели жуки, чистя усики или расправив крылья, словно собираясь взлететь. И на тончайших золотых нитях повсюду было развешено, создавая иллюзию порхания, множество прелестных бабочек, а также птиц. А под ногами сборщиков плодов сновали шустрые небольшие ящерицы. И жуки, и бабочки, и птицы, и ящерицы созданы были также из золота или серебра с глазами, вставленными из драгоценных разноцветных камней. В стороне, у берега реки, на лужайке паслось стадо золотых лам с детенышами, их скрадывал подобравшийся на расстояние прыжка серебряный ягуар c горящими зловещим рубиновым цветом глазами, а по серебряной реке плыли «тростниковые» лодки и несколько плотов с мачтами и квадратными, наполненными ветром парусами. Однако ни один из бесчисленных листиков не колыхался, вокруг царила абсолютная тишина. И воздух в огромном помещении был сухой и, к удивлению, прохладный. К удивлению, потому что в шахте, где мы работали, и вообще на глубине в любой шахте всегда жарко, иногда очень жарко.