— Ещё два брата могут. Я их видела, а вот Вона никогда, и теперь понимаю почему. — Она потёрла руки, словно от холода. — Думаю, это потому что мы родились другими. Когда оборотни рожают в облике зверя, дети тоже рождаются такими. Но мы с Воном нет, и много лет отцу приходилось защищать нас от братьев. Даже мать хотела нас убить.
Он снял футболку, в которой был ещё в джунглях, и накинул её на плечи Лены в виде шали, и был удивлён, когда она не стала сопротивляться.
— Какой чудесный способ появиться на свет!
Дрожа, она натягивала полы футболки.
— А ты? Как оказался в этом мире?
— В сверхъестественном? — Когда она кивнула, он удобнее устроился на земле. — Это произошло двести лет назад. Мне было двадцать семь, и я шёл домой после ночи гулянок в Париже. Было темно и туманно. Прямо как в фильме про Джека Потрошителя. Из переулка я услышал шум якобы драки, и, как идиот, пошёл проверить. — Он вспомнил, как ужаснулся, увидев вроде как огромного человека в доспехах, сражающегося с краснокожим, рогатым существом с копытами. — Теперь-то я знаю, что один из них демон, а другой… ну, вампир, но не таким, о которых мы слышали.
— Что произошло?
Нейт стоял в ужасе, моргая, словно перед глазами галлюцинации после выпитого.
— Вампир убил демона, но сам оказался ранен. Сильно. Из шеи хлестала кровь, и когда увидел меня, его глаза загорелись, как адское пламя. Я попытался убежать, но едва ли сделал шаг, как вампир напал на меня.
— И заставил тебя выпить его кровь, чтобы обратить?
— А вот тут самое странное, — ответил он. — Не давал.
Лена нахмурилась.
— Уверен? Может, ты просто не помнишь? Ты же вампир… — Покраснев, она замолчала. — Прости.
Господи, она такая милая. Как, чёрт возьми, она могла быть гиеной? Хотя он ощутил это в её крови. Та же кровь оставила след в уголке её рта. Не раздумывая, он протянул руку и вытер след большим пальцем, желая задержаться, обхватить лицо Лены руками и поцелуями прогнать боль, но осторожность в её глазах говорила, что Лена ещё не готова принять его за кого-то другого, кроме сукиного сына, наживающегося на чужой крови.
Он неохотно опустил руку.
— Уверен. Он необычный вампир. Не знаю, как это объяснить, но кем бы ни был, он обратил меня… и сделал другим.
— Другим?
Он понизил голос, потому что давным-давно понял, что это такое не следует говорить вслух.
— Я могу перемещаться по солнцу.
Лена моргнула.
— Это… невозможно.
— Знаю. Но, тем не менее, могу тусоваться на тропическом пляже в полдень.
— Ладно, и что потом? — спросила она тоном, похожим на голос врача, копающегося в глубинах таинственного недуга.