Привлечь можно только те сущности, что дружественны тебе, то есть находятся в гармонии с природой твоих желаний».
Тут начали появляться другие члены кабинета. Эдисон поднялся и медленно направился к собственному месту. Когда произошел тот случай, Эдисон был еще жив. Это событие произвело на меня такое глубокое впечатление, что я отправился к нему и все рассказал. Эдисон широко улыбнулся и сказал: «Твой сон был более реален, чем ты даже можешь себе представить». Больше он ничего не объяснил.
Эти встречи стали настолько реалистичными, что я начал бояться последствий для собственной психики и на несколько месяцев их прекратил. Ощущения были просто невероятны. Я боялся, что могу забыть, что все эти встречи являются всего лишь плодом моего воображения.
С того момента прошло полгода. Как-то раз я проснулся среди ночи – и увидел у своей постели Линкольна. Он сказал: «Миру скоро понадобятся твои услуги. Наступает хаос. Мужчины и женщины потеряют веру и поддадутся панике. Работай активнее. Заверши работу над своей философией. Это твоя миссия. Если ты по какой-либо причине пренебрежешь ею, то будешь низведен до первобытного состояния и станешь вновь и вновь повторять один и тот же цикл на протяжении тысяч лет».
На следующее утро я не мог сказать, приснилось мне это или было наяву. Я так этого и не узнал. Но точно знаю: если это был сон, то настолько яркий и живой, что на следующий день я решил возобновить совещания моего кабинета.
На эту встречу все члены кабинета пришли вместе и быстро расселись по своим местам. Линкольн поднял бокал и произнес: «Господа, давайте выпьем за друга, который вновь собрал нас всех вместе».
После этого я стал расширять свой кабинет. Сегодня он насчитывает более пятидесяти человек, и среди них Христос, святой Павел, Галилей, Коперник, Аристотель, Платон, Сократ, Гомер, Вольтер, Джордано Бруно, Спиноза, Драммонд, Кант, Шопенгауэр, Ньютон, Конфуций, Элберт Хаббард, Бранн, Ингерсол, Уилсон и Уильям Джеймс.
Я впервые набрался смелости рассказать об этом. Раньше я хранил молчание, потому что по собственному отношению к подобным историям знал, что меня, скорее всего, не поймут. Люди настороженно относятся к столь необычным историям. Теперь же я набрался смелости изложить свою историю на бумаге, потому что сейчас меня гораздо меньше, чем раньше, волнует то, что скажут другие. Одно из преимуществ зрелости – это возможность говорить правду, не думая, что подумают или скажут те, кто ее не поймет.
Поскольку я больше не боюсь быть непонятым, смело признаюсь: я до сих пор считаю встречи моего кабинета чисто воображаемыми, но, хотя все его участники и сами разговоры живут лишь в моем воображении, эти события повели меня по сияющим путям приключений, вселили в мою душу преклонение перед истинным величием, побудили к творчеству и поощрили развитие честной мысли.