– Да нет же, я понимаю, – она довела министра до конца коридора, где слева стояла комната с душем и ванной. – Я понимаю, что он ненавидит меня. Но к сожалению, изменить что-то я не могу. Просто на просто это не в моих силах, – она дернула ручку двери на себя. – Проходите, господин.
– Ну послушайте, – он снял пиджак, засучил рукава сорочки и наклонился над ванной, что была сделана полностью из мрамора, – с чего вы такое вообще взяли? Где доказательства того, что вас человек ненавидит? – девушка нажала на кнопку возле душа, где мелкими золотыми буквами было высечено «теплая» – в тот же момент забрызгала вода.
– Да какие там доказательства, господин. Все и так видно, – она взяла лейку душа в руки и принялась бережно смывать кровяные подтеки с ладони министра. – Я к этому уже привыкла, поэтому не сильно-то и обращаю на это внимание. Поначалу было трудно, меня в тот момент спасла госпожа, постоянно разговаривала со мною и в какой-то момент ее голос стал для меня превосходным успокоительным… – Светлана отложила лейку, взяла мягкое полотенце белоснежного цвета и аккуратно приложила его к ладони. – А вы, значит у нас господин Коспалов. Мне про вас госпожа рассказывала.
– Что же это она интересно вам нарассказывала? Хотя я и так догадываюсь – человек плохой, ненадёжный, к тому же хам. Вот ее три главных слова, характеризующих мою личность. Обидно конечно, но, как вы сказали – «Изменить что-то я не могу», да и надо ли оно вообще кому, – министр отложил полотенце на маленький столик возле ванны, из ладони больше не сочилась кровь. – Спасибо вам большое, Светлана. Без вас пади и погиб так от истощения.
– Вы так не торопитесь с выводами, министр. Госпожа может и говорила вам такие вещи когда-то в глаза, но это не значит, что в ее мыслях вы именно такой. Скажу вам по секрету – за все время, она не сказала про вас и плохого слова. Разумеется, когда эти самые разговоры были наедине. Даже сегодня, – она вытащила из кармана маленький свёрнутый клочок бумаги и передала министру. – Возьмите – это от нее. Только прошу вас, прочтите от посторонних глаз. Господину такое явно не понравится – разгневается опять.
– Светлана, вы меня поражаете в самое сердце, – он взял клочок бумаги и попытался раскрыть его. – Поймите меня правильно, я не преследую мысли кого-то унизить в этом доме, особенно хозяина.
– Не утруждайтесь с этим, господин, – она убедилась, что с его ладонью все в порядке. – Я, пожалуй, пойду – нужно проследить поваров, а вы как будете готовы проходите за стол. Скоро подадут первые блюда, – она приоткрыла дверь.