Так что, если бы конструкторы предусмотрели еще и дыру для подглядывания, я бы ее заткнул. Выражения лиц, мимика, позы мешают понять характеры, почувствовать интонации, не дают разглядеть того, что скрывается за словами. Да вот пример! Что действительно думает сейчас этот, в очках, когда говорит тихим голосом человека, который знает все обо всех:
– … я не так давно с Ним виделся на частной вечеринке. Мы с Ним другие вопросы обсуждали, но коснулись и нацпроектов. Так Он сказал, что ваш, скорее всего, сократят. Военные недовольны, у них тоже есть космические проекты со сроком реализации тридцать пять – пятьдесят лет. Так что вам надо осваивать средства как можно скорее, прямо-таки космическими темпами. Тут надо очень грамотно подойти… к бюджетному финансированию, я имею ввиду. Ну, вы меня понимаете…
И наш генеральный, и огромный мужик сидят с умным видом, кивают. Многозначительно переглядываются. Они знают: человек вхож. Интеллигентное лицо в очочках, лаконичные жесты, спокойная уверенность в позе – все это сбивает их с толку, не дает рассмотреть того, что ясно вижу я: этот крендель в долгах, как в шелках, и ничего не знает, кроме крох, которые ему бросают за мелкие услуги. Из этих крох он и лепит себе легенду. Все, чего страстно желает сейчас его суетливая натура – это присосаться к огромному мужику, потому что тот координирует крупный приоритетный национальный проект по добыче газа на Сатурне. Напрасно стараешься, чувак. Ничего у тебя не получится. Слишком уж у этого мужика «г» фрикативное.
– И вообще, – продолжает очкарик, – проект-то он, конечно, национальный, но это ведь с какой стороны посмотреть…
– Так, ладно, мужики, время. У меня переговоры на Европе. Давайте закругляться, – говорит наш генеральный.
– Агатыч, ну реши вопрос, – просит Рубиныч.
– Я присоединяюсь к просьбе. Согласуйте, Опал Агатович! – подсуетился вставить очкарик.
– Ладно, давай заявку.
– Агатыч! Ты человек. Спасибо.
Генеральный вызвал секретаршу по интеркому, так что я слышу его с двух сторон. Ну, значит, пришла моя очередь.
– Лена, бригадир ремонтной станции здесь?
Во как! Бригадир ремонтной станции! Это при посторонних. А так я для него Михалыч.
– Ожидает в приемной.
– Зови.
А я уже тут как тут. Лена дает мне знак войти.
– Вот, Евгений Михайлович, познакомьтесь, Аметист Рубинович, с Сатурн-газа. – Мы раскланялись. Рубиныч действительно оказался огромным человеком. – У них проблема на станции, своих ремонтников пока нет. Надо помочь. Командировку…
– Опал Агатович, – затянул я обычную пролетарскую волынку. – Какой Сатурн? Я ж внутрь кольца не имею права… тамж наряд… тамж допуска́…