«Он прав: моя тоска по дому и Анечка – вот настоящий голод. А все остальные радужные чувства, которые приходят ко мне сюда – это голод мнимый, придуманный. Когнитивный. И ничего больше. И ничего никогда не будет. Я не хочу. Я не смогу… Я боюсь. Я боюсь».
Аша шел к себе и тер щетинистые щеки. «Я тогда тоже украшу свой «маленький домик». Я сделаю ремонт, я переклею обои. И ты, Голи, в этот раз не будешь мне указывать!»
Этой ночью ему приснился сон: Голи стояла, одетая как царица на фоне яркого солнца. Он был перед ней в костюме древнего индийского воина. Припав на одно колено и протянув к ней сложенные лодочкой руки, он произносил только одну фразу: «Мне просто стало её жалко», испытывая при этом широкий спектр чувств от жалости до раскаяния.
ГЛАВА 12
«МАХАДЕВ МОЙ, МАХАДЕВ»
Утром Саша проснулась в обнимку с газетой. Она отняла её от груди и прочитала написанное вчера вечером:
Я просила Бога,
И в молчанье строгом
Бог мне дал слово,
И оно стало Богом.
Я ему молилась
И ему преклонялась
И по всем дорогам
Я за ним пускалась.
И оно ко мне благоволило
И душило в своих объятьях,
Стало слово жизни мерилом,
А потом и моим проклятьем.
«Спасибо за словарь. Спасибо за урок. Теперь я понимаю слова. Почему я думала, что мне станет легче, когда я начну понимать слова? И вообще я вчера прямо как-то поумнела. Я поняла, что можно сколько угодно верить в наше спасение, но от этого оно ближе не станет. И зачем тогда об этом думать. И зачем мучить себя этими надеждами. Поняла, что он – чуждое, чужое, а чужое брать нельзя. А если нельзя, то зачем стараться. Поняла, что круг замкнулся, и выхода нет».
Возле серого камня суетился Аша. Он что-то строил на песке: переносил камни, укладывал бревна.
«Когда он говорит со мной, он не называет меня по имени. Возможно, он его и не помнит. Когда стоит рядом, то не смотрит на меня. Ему не хочется на меня смотреть. Тяжко жить рядом и знать, что ты неприятен человеку. А тот вечер в «ресторане»?.. Забыть. Не было. У меня нет сил подняться. И мне все равно, что ты там придумываешь на этом песке».
– Вы не встаете целое утро! Вы заболели?!
Саша отвернулась на другой бок. «Не могу ни смотреть на тебя, ни разговаривать с тобой». Потом она долго плакала.
Услышав приближающиеся шаги, утерла слезы.
«Не буду поворачиваться. Лицо должно успокоиться».
Запахло какао и ванилью.
– Всё в порядке?
За Сашу ответил её желудок, который предательски заурчал.
– Вы себя специально голодом морите? За фигурой следите? Хотите кому-то понравиться?
– А Вы свою крепость построили? От кого-то хотите обороняться? Держать удары?