Ребенок или взрослый, который не нашел свою самость, впадает тут в страх: дескать, меня бросят. Цепляется. Стремится угодить, становится липким, очень внимательным к тому, от кого зависит, следит за его выражением лица, читает приметы опасности, подстраивается. Ребенок так проживает часто идеальное для родителя детство: он обнимает, он удобный, послушный, «легкий».
Но потом что-то случается. Вдруг наш бывший обожаемый-свет-в-окошке начинает нам не нравиться. Вдруг чавкает и храпит противно. Одевается как дурак. До сих пор не может запомнить мой день рождения и что я не люблю лилии. И если мы в зависимости, то мы начнем это подавлять и обращать на себя. Это со мной что-то не так. Это я не умею принимать партнера. Это мне надо срочно работать над отношениями.
Раздражение – механизм, показывающий, что надо отделиться. Механизм выхода из-под влияния, сепарации, взросления. Нельзя удержать растущую ногу в прошлом размере, не изуродовав ее. Что-то ломается, рвет оболочку изнутри, выплескивается раздражением. Это мы, растущие, прорываем кокон изнутри. Кокон, который был домом, оберегал, укрывал, спасал, в котором было тепло, становится тюрьмой, и чем дольше мы поджимаем пальцы и скрючиваемся, чтобы не остаться без кокона, тем больнее нам. Тем больше мы возненавидим кокон рано или поздно, пока не растопчем его ко всем чертям. Или погибнем внутри, так и не сбывшись.
И мама – такой кокон. И бывшие любимые изжившие отношения – такой кокон. И почти весь комфорт – такой кокон. Мы вырастем из него.
Ребенок должен сломать кокон и вылупиться. Но он, маленький, зависимый по своей природе, – он не может позволить себе и даже признаться себе: «Я чувствую что-то странное, как будто я больше не люблю маму». Очень смутно он наполняется силой нас оттолкнуть, силой раздражения, и давит ее в себе, и обращает это на себя. Это с ним все не так.
Мы должны быть очень мудрой и сильной скорлупой, чтобы он набрался смелости долбануть по нам клювом, а не скрючиваться в форму яйца. Мы должны трескаться и впускать воздух. Мы должны отпускать бывших любимых, когда они ради нас ложатся травой от страха нас потерять. Мы должны уходить от бывших любимых и ползти, как звери, к своему огню.
Там, вокруг этого огня, сидят отдельные, спокойные люди. Наши выросшие дети. Наши спасшиеся бывшие. Наши повзрослевшие родители.
Там, вокруг этого огня, мы их снова найдем.
– А как же любовь?
– Любовь – это глагол.
Мы привыкли любовью называть яркое эмоциональное переживание, «бабочек в животе», гормонально измененное состояние. То есть собственное чувство. «Я люблю» значит, что я испытываю эмоции.