***
Сказать, что у Камиллы был стервозный характер – это не сказать ничего. Она вытрясала душу почти из каждого, угрожала любому, кто ей не угождал, не прогнулся, не лизал задницу. Все ее слуги, стилисты и прочие прихлебатели плясали вокруг нее, как мотыльки у костра. Мне тоже приходилось постоянно говорить ей комплименты и всячески ублажать. Я встречался с ней уже полгода, наши встречи сначала носили формальный характер, то есть я приходил-удовлетворял все ее желания и возвращался на свою квартиру. Через некоторое время она решила узнать меня и стала приглашать к себе на более долгое время. Я оставался у нее на несколько дней, и она изучала меня своими большими карими глазами, куря кальян. Я старался втереться в ее доверие, стать ей верным другом. Все это должно было приблизить меня к цели.
После того как капитан Стивенсон рассказал о моем отце и его делах с Маликом, во мне зажегся энтузиазм поймать араба, потому что он, возможно, служил ключом к убийствам, совершенных Ником, он мог быть свидетелем на суде. Если мне удастся его взять с поличным, то ему грозит большой срок. Никто не хочет сидеть в тюрьме долго, я предложу ему в обмен на информацию о тех преступлениях и свидетельство в суде против Митчелла, скосить срок. Кто от такого откажется? Но для завершения плана нужно пройти несколько важных этапов. Сейчас нужно было, чтобы Камилла познакомила меня с ним, и не просто свела, а выпросила для меня место среди его героиновых дилеров. С его стороны это будет выглядеть, как – будто сестра просит у брата для своего любовника повышение.
Вик
Тогда после разговора с сестрой я не знал, что делать. Душу раздирали противоречивые чувства, хотелось открыться жене, но я боялся ее реакции, тем более, впереди был первый мировой тур. Сейчас же, возвращаясь домой, я вполне мог это сделать, тем более у нас родился ребенок, и она от меня уже зависела. Я не знал, как начать разговор, поэтому сразу как приехал, кинул сумки и выпалил, что я гей. Роуз была в бешенстве, она била и колотила меня кулаками, как могла, по спине. Она кричала, что я урод и козел и припомнила все мои грехи. Это было не так страшно, пока она не поставила ультиматум:
– Выбирай: либо группа, либо мы с Дэниэлом!
– Но группа – это моя жизнь, я больше ничего не умею и не хочу делать!
– Будешь выступать сольно, многие так делают!
– Но я недостаточно знаменит, как те, про кого ты говоришь!
– Мне плевать! Это лучше, чем муж-гомосек! Кто этот мудак, который тебя трахает?
– Я его трахаю.
– Неважно. Дай угадаю, ммм… – она задумалась.