– Тебе рано еще краситься! Мама, скажи ей, что в школу идти накрашенной – это вульгарно и ее могут не пустить туда! – закричала Моника, она считала, что ей уже все можно: можно делать макияж, красить голову, ходить на свидания с парнями, можно оставаться у них на ночь. Родители по отношению к ней были весьма демократичны, хотя она была старше всего на два года. Но Моника уже ходила в университет и, значит, по ее и их мнению стала взрослой.
Послышались тихие шаги на лестницу с кухни, которая находилась на первом этаже нашего небольшого дома в испано-французском стиле, он был похож на многие дома в Новом Орлеане, где жили люди среднего и зажиточного класса, через минуту в дверном проеме показался знакомый мамин силуэт.
– Синтия, она права. Тебе не следует красить лицо и так идти в школу, мне не нужны неприятности.
– Хорошо, мама. А я смогу через год, когда поступлю в колледж, если поступлю, носить вещи, которые я хочу, и делать, что я хочу, в рамках закона? – сказала я, ехидно улыбнувшись.
– Думаю, да. Тебе будет тогда уже восемнадцать лет, и я смогу снять с себя ответственность за твои действия.
– Спасибо, мама, ты душка.
– Спускайтесь вниз уже, завтракайте и езжайте на учебу. Вас, как всегда, отвезет папа, – сказала она и пошла к лестнице.
До школы было не так далеко. Если идти пешком, то каких-то полчаса, поэтому дорога на машине занимала пять минут, сначала отвозили меня, потом сестру. Что ж, если мне запретили краситься, то это не значит, что я тут же буду все стирать, пусть помаду я не нанесу, но и удалять все остальное – не буду. Моника, конечно, та еще эгоистичная стерва, с которой у меня свои счеты, как и у всех родных сестер между собой. Но это сейчас не важно. Главное, впереди последний учебный год и потом, я наконец-то освобожусь от этой учебы в школе и начну свою взрослую жизнь без родителей и их устаревших моральных норм.
Я любила своих родителей, несмотря на то, что они, как, мне казалось, могли пилить меня до конца жизни, но они собирались оплачивать мое будущее обучение в Колледже искусств и дизайна, поэтому я должна была их уважать. Осталось потерпеть всего лишь годик. На счет поступления я как-то не волновалась, потому что я занималась живописью с двенадцати лет с преподавателем на дому, кроме этого я имела прекрасный художественный вкус, хороший глазомер и твердую руку, а также развитое абстрактное мышление, если говорить коротко: у меня были все физические и умственные составляющие успешного живописца.
По природе я эстет, люблю красоту, четкость и гармоничность линий в пространстве, в человеке, в мыслях. Даже моя комната стилизованно обставлена – после школы я люблю ездить в антикварный магазин в Даунтауне и покупать какую-нибудь мелочь для ее интерьера на карманные деньги, которые я коплю в течение нескольких недель.