В комнате повисла мрачная атмосфера. Мовиграна немного постояла у окна, разглядывая закатывающееся солнце, а затем развернулась и подошла к паладину. Взяв стул возле трюмо, она поставила его спинкой к двери и села, разведя ноги по обе стороны, облокотившись на спинку руками.
— Чего на самом деле хочешь ты, паладин? — мягко начала женщина.
Мужчина напрягся, набирая воздуха для ответа.
— Я не хочу быть опозоренным. — сдавлено ответил Алистер.
— Тебе важно, что о тебе другие думают?
— Да, но не все. Мне важно мнение тех людей, которые влияют на мою жизнь, моё положение.
— А я влияю на твою жизнь?
Он поднял голову, не отводя от рук.
— Ты? Я не знаю. Наверное, да… Ты спасла меня. — перебирая слова в голове, ответил Алистер.
— Но ведь из–за меня ты в грязь лицом ударил пред начальником своим. — слегка наклонив голову вперёд, проговорила женщина, смотря на собеседника сверху вниз.
— Нет. Не из–за тебя. Просто… просто я не знаю, что сказать.
— Ответь, важно́ ль тебе, что я о тебе думаю?
Паладин не спешил отвечать.
— Думаю, что да. Теперь уже да, потому что ты точно знаешь, что я не идиот и не сумасшедший.
— Тогда скажу тебе я так: то, что ты сделал — есть поступок. Ты не убоялся сказать правду, какой бы она ни была. Ты открыл истину не абы кому, а начальнику своему. Ты знал, как прозвучат слова твои и что впоследствии о тебе скажут, но ты не трус, ты сказал, что должен был. Алистер, — имя, произнесённое ею впервые за всё время, разлилось теплотой в его душе, — ты мужчина, который готов идти против ветра, неся в себе груз истины. Это и есть тот потенциал, о котором тебе в лесу я говорила. И ты не верил в мои слова, но верил мне. То, что твой начальник осмеял тебя не делает его мудрее, а тебя глупее. Он истины не видит, закрыт разум его, а посему с тобо́й, — женщина сделала ударение, — я рядом, и в твои́ уши истину вливаю. Оставь печаль, если бороться дальше хочешь. Назад уже не повернуть и прошлого ты не воротишь. Но волен ты с пути свернуть, оставить всё. Решать тебе. Но помни также, лес неукротим, и только ты сейчас владеешь знанием тем, что ключ к спасению страны найти поможет. И кто знает, что дальше будет? Может, ты умрёшь, а может — прославишься? Сейчас не об этом должен думать ты, но как размотать клубок секретов, что тайну Бога в себе хранит.
— И снова я кому–то должен?
— Кому–то? Нет. Себе. Ты дал такой обет, избрав его из тех путей, что я на выбор твой открыла.
— Какое у меня во всём этом будущее? — не отрывая глаз от тёмно–лиловых век женщины, жалобно спросил паладин.
— Будущего не знает никто, лишь прогнозы. Свои прогнозы я тебе дала: смерть или слава. Другого я не вижу.