— Погоди, самое важное забыли.
Мотнув головой, наглец перелетел пару прилавков и уселся на лоток с броней. Продавец, мускулистый мужик в кожаном фартуке, с интересом посмотрел на него.
— Что покупать будешь, пернатый?
— Наплечники, — не моргнув глазом, ответил филин. — И поплотнее.
Я ушам своим не поверил. Ни хрена себе расклады! Эдак оглянуться не успеешь, как птица тебя по миру пустит.
— Вот прекрасный медный нагрудник, — засуетился продавец. — Он и плечи закрывает.
Пробравшись к лотку, я сгреб филина в охапку и оттащил в сторону.
— Ты что творишь, чудик?!
— Это я‑то чудик? — искренне возмутился Диоген. — Не ты ли на пчел полуголый ходишь, никакой защиты? Сдох бы, если б меня рядом не было, вояка недоделанный!
— У меня третий уровень, — прошипел я ему в лицо. Или в морду, как там это у птиц называется? — И денег ни шиша. Хочешь покупать, что вздумается, ищи себе высокоуровневого хозяина!
Тут я, конечно, лишку хватил. А ну как и правда улетит? И останусь без лечилки.
— О тебе ж забочусь, — филин слегка сбавил обороты. — Что эти медяки, солить, что ли? А так польза будет.
— Допустим. Но почему именно наплечники? Не шлем или поножи, к примеру?
Клянусь, он покраснел! По крайней мере, серые перышки под глазами на секунду окрасились в розовый.
— Как я на поножах сидеть буду?
Твою ж мать! Так он ищет такую броню, чтоб можно было примоститься у меня на плече и не летать самому! Нормальная забота, нечего сказать!
Я сурово уставился в глаза филину. Нужно Лехе на штраф копить, а этот крылатый бочонок думает только о себе. Секунд двадцать он выдержал, потом нахохлился и гордо отвернулся. Типа он меня вообще не знает, ага.
Однако было понятно: Диоген прав. Не летать же ему постоянно у меня над головой. Приличная мудрая птица должна сидеть на плече или на руке. А ну как забастует и откажется лечить? Ладно, хрен с ним, придется прицениваться, на штраф накопим попозже.
— Шестьдесят медных монет за пару, — бодро отрапортовал торговец, когда я ткнул в лежавшие на лотке кожаные наплечники. А что, защита плюс три у каждого, очень даже неплохо.
Диоген принялся торговаться, продавец оказался не лыком шит и стоял насмерть. В итоге они сговорились на пятьдесят четыре, но я покачал головой — слишком накладно.
Филин, сидевший на прилавке, поднял на меня взгляд.
— А двадцать семь–то хоть можешь дать?
— Двадцать семь могу, — в удивлении кивнул я, пытаясь угадать, куда он клонит. — А зачем тебе?
Но Диоген уже потерял ко мне интерес и повернулся к торговцу.
— Мы возьмем один, — он пошевелил крыльями, явно прикидывая, на каком плече ему будет удобнее сидеть. — Правый.