.
Основы современной ЭКГ заложил в начале XX в. голландский физиолог по имени Виллем Эйнтховен[433]. Его аппарат для ЭКГ требовал, чтобы пациент сидел на стуле, опустив обе руки и одну ногу в ведра с соленой водой, которые служили электродами, пока машина переносит схему происходящей в его сердце электрической активности на лист бумаги. До ЭКГ история сердца со всеми ее взлетами и падениями жила лишь в форме устного знания, которое передавалось от одного поколения врачей к другому, существовало только для избранных и оставалось неизвестным большинству. В ЭКГ сердце обрело своего писаря. Внутри нашего тела сердце всегда имело свой отчетливый голос, даже если мир его толком не слышал, – но теперь, с помощью ЭКГ, оно буквально взялось за перо.
Эйнтховен назвал представленные на ЭКГ зубцы и волны, которые отражают деятельность сердца по мере того, как электричество проходит сквозь него от верха до самого низа, в алфавитном порядке: P‒QRS‒T, где маленький зубец P соответствует сокращению тонкостенных предсердий, проталкивающих кровь в большие мускулистые желудочки; обширный комплекс из трех зубцов QRS, самая приметная часть цикла, соответствует мощному сокращению желудочков, которые выталкивают кровь в легочную артерию и аорту, и, наконец, параболическая волна T отмечает возврат желудочков к своему исходному электрическому состоянию перед новым циклом активности, который начинается вновь с маленького зубца P.
Умение расшифровывать ЭКГ – один из обязательных навыков, которые получает студент медицинского вуза, но я не вполне понимал, насколько это важно, до своего последнего дня обучения. С группой других студентов я проходил тогда цикл по кардиологии на кафедре внутренних болезней; обучение вызывало у нас полный восторг. Мы проработали там несколько трудных недель, и кардиолог, к которому нас прикрепили, очень строгий усатый мужчина, был на удивление нами доволен. Нам оставалось совсем чуть-чуть. И вот, под самый конец, наставник задал нам, на первый взгляд, очень простой вопрос. Мы все знали, что если на ЭКГ появляется подъем сегмента ST, то у пациента, вероятно, инфаркт миокарда. Но он спросил нас, какие еще состояния могут вызывать подъем сегмента ST. Один из нас назвал перикардит – воспаление наружной оболочки сердца. Другой вспомнил о синдроме ранней реполяризации, при котором у молодых и в целом здоровых пациентов на ЭКГ появляются упомянутые изменения. Но на этом варианты закончились. И случилась катастрофа. Кардиолог свел все наши предыдущие усилия к нулю и сказал, что, судя по нашим ответам, если бы к нам поступил пациент с подъемом сегмента ST, мы потенциально могли бы пропустить такие заболевания, как расслоение коронарной артерии или аневризму желудочка, которые тоже могли бы дать схожую картину. Это был очень важный и очень жестокий урок.