Я не понимая смотрел на него.
— Возвращаемся домой. Некого там уже спасать. Они мертвы уже.
Взлетали в молчании. Мы поднялись уже высоко, когда я увидел ту самую адзири, медленно выходящую из зарослей. И,кажется, кровавая слюна голода уже не сочилась по её белоснежной шкуре.
Я вот уже полчаса сидел и молча пил пиво. АТанго…Танго сидел напротив. Сидел напротив и разглядывал меня, будто диковинного зверя. А может пытался понять о чём я сейчас думаю.
— Неплохо у тебя здесь, — сказал он. Скорее всего только для того чтобы прервать затянувшееся молчание, — Впрочем, как и у всех. Без сюрпризов.
— Бред какой-то — пробормотал я.
— Что бред?
Он привстал и подвинул свой стул ко мне ближе.
— У вас же куча технологий, разве нельзя что-то придумать для того, чтобы не терять людей?
— Ну, во первых не у «нас», а у «нас» — он показал пальцем на меня и себя. — Ты теперь тоже, вроде как, не посторонний. А во-вторых — придумай. Вот возьми и придумай. Мы вот думали — думали, и не смогли.
Он вдруг встал и направился к моему холодильнику, извлёк оттуда небольшой пакет с содержимым которого я еще не успел ознакомиться, развернул его, отломал кусочек чего-то зеленоватого и засунул в рот.
Вернулся на стул, неторопливо прожевал и продолжил:
И, кстати, технологии у нас не развиваются. Всё было придумано тогда, когда времена для человечества были лучше. Тут не до придумывания — сохранить бы то, что уже умеем.
— Почему не развиваются?
— Потому что мы уже больше тысячи лет живем в заднице, вот почему, — резко ответил Танго. — Несколько прорубленных тоннелей в земле, в которых живет двадцать тысяч активных и почти сорок тысяч вечно спящих представителей человечества — это всё что мы имеем. Мы с трудом справляемся с задачей прокормить всю эту толпу в условиях, когда все радуются каждому плоду выращенному в наших подземных теплицах или принесенному с поверхности. И каждый из проснувшихся, в первый момент говорит — «о, почему у вас так все плохо устроено, надо что-то менять». А потом проходит несколько недель, месяцев, и все затихают. Привыкают, смиряются. А может понимают, что этот порядок вещей уже не поменять. Никому и никогда.
— Ты тоже? — Я сделал паузу. — Привык и понял?
Танго опустил глаза.
— Да. И это правильно. Лучше беречь то, что имеешь, чем рисковать всем в надежде на призрачное чудо.
Он вдруг ухмыльнулся:
— К тому же от нас с тобой, и таких как мы, ничего не зависит. Есть Совет — он все решает. И тому, кто захочет изменить эту систему, для начала нужно поставить задачу стать членом Совета.