Комната меркла впотьмах, старая люстра над белым потоком не справлялась в одиночку, видимо лампы перегорели все до одного. Геворг Палыч почивал в мрачном углу и с минуты на минуту намеревался смежить веки, да отдаться в объятья пряных сновидений. Внезапно, точно снег на голову, раздался хлёсткий щелчок, и мощный светильник в мгновение ока облил скудные стены белым светом. Геворг Палыч насупил брови, собрал лицо в морщины, словом мандарин и сквозь потоки яркого света разобрал очертания Любовь Никитишны и широкие плечи Нинки.
–Ох… Нинка… Тяжела твоя доля, помню в былые годы, мужики с тебя глаз не спускали. Эхх… Старость, не радость.– подметила Нинка.– Я ведь и сама, абы как суставами шевелю.
–Молодые годы давно позади, сейчас же мне надо, кровь из носу, но вернуть зрение. Иначе бросит меня Геворг одну, доживать свои деньки. Променяет меня на молодуху и оставит помирать в одной квартире.– вполголоса шепталась Любовь Никитишна.
–Да к кому он убежит, не смеши меня. Вы сколько женаты? Лет сорок?
–Сорок лет живём душа в душу, почти не соримся, лишь изредка, да и то по пустякам. Но годы идут, а я, увы, не молодею, стало быть, он со дня на день найдёт себе новую жёнушку.
–Кого!? Он тебе верен до гроба и повода для измены не давал. Такие мужчины нынче перевились, одни прохиндеи, да лоботрясы.
Геворг Палыч скорчил едва заметную улыбку, и на душе стало теплее, ему лестно слышать в свой адрес похвалу.
–К Таньке, например. Она молодая, сорок лет, ей жить, да жить. А мой Геворг жених видный, он только на таких баб и смотрит.
–Да брось ты…– отмахнулась Нинка.
–Ты лучше ответь, ко мне зрение вернётся, или же я до самой смерти буду слепой бабушкой?
–Ой не знаю… Но попробовать стоит. Я тебе дам рецепт, это отвар из черники, должен помочь. Однако ничего обещать не стану.– закончила Нинка. Она слегка накренилась набок и потянула на себя выдвижной ящик. С минуту она копошилась рукой в недрах таинственного ящика, разгребала толщу бумаг и вскоре откопала там заветный листочек, якобы способный исцелить недуг Любовь Никитишны.
–Спасибо тебе и на этом.– рассыпалась в благодарностях Любовь Никитишна.– Геворг, вези меня домой.
–Ну что ж, желаю тебе здоровья.
–И тебе не хворать.– добавила на прощанье Любовь Никитишна и взяв за руки, любимого мужа, она поскорее отчалила домой.
До самой зари Геворг Палыч, словно мальчик на побегушках сновал по всему городу и собирал рецепт для лечебного отвара. «Чтобы к утру отвар стоял у меня на тумбочке, иначе пеняй на себя!», пригрозила пальцем Любовь Никитишна и завалилась на боковую. Геворг Палыч натянул на худые плечи серое пальто, потуже затянул шнурки и, свесив нос, побрёл на улицы города, искать целебные траву и всякую всячину. Он завёл машину, лениво тронулся с места и помчал прямиком на рынок, в надежде, что бабушки торгую сутками напролёт. И как бы он того не желал, но бабушек на рынке не наблюдалось. Сплошь пустыня, куда ни глянь. Чистые прилавки, главные ворота на замке, безлюдная парковка, словом он попал в американский фильм об ужасах апокалипсиса.