Она просунула ключ в замочную скважину, замки вскоре расступились и входная дверь распахнулась. Но не успела она снять с себя дутую куртку, как в ноги ей бросился вчерашний сквозняк. Он повстречал ей прямо на пороге дома, лихо метнулся вдоль стен, смахнул с тумбы газетную стопку и, вздёрнув напоследок, полы белого халата умчал в подъезд. Холодно-то как, ужас, медсестра повесила дутую куртку на крючок и, скрипя суставами, опустилась на рваный пуфик. Медсестра стянула с себя ботинки, и побрела, искать Любовь Никитишну.
Первым делом, медсестра наведалась в гостиную комнату… Не то место, не то сакральное обиталище, где одинокая старуха, проводит большую часть своей старости. Но телевизор на удивление молчал, пульт ваялся на полу, а хозяйки дома не наблюдалось. Странно, подумала медсестра и пошла на кухню, но и здесь ни души. Неужели в спальне!? Она ходким шагом ступила в почивальню и застала спящей на кровати Любовь Никитишну.
Час дня на дворе, а она в кровати дрыхнет, опять, наверное, передачи до самого утра смотрела, медсестра слегка прикрикнула: «Любовь Никитишна, пора вставать. Обед стынет». Она крепко стиснула в руке банку тёплого супа, веяло овощами, приправами и всюду стоял запах жареного мяса, воображение взыграло не на шутку. Медсестра суетливо переминалась с ноги на ногу, неудобно всё же кричать в гостях, но вопреки стеснениям и прочим неудобствам, она выкрикнула во весь рот: «Любовь Никитишна! Обед стынет, прошу к столу!».
Любовь Никитишна и пальцем не пошевелила. Она дрыхла на боку и признаков жизни не подавала. Плохи дела, медсестра ощутила над собой гнетущую тревогу, она обошла стороной кровать, ближе, чем на шаг не подходила, мало ли чего… Она женщина в летах, испугается ненароком. Но все меры предосторожности оказались напрасны, Любовь Никитишна без жизни в глазах, точно заворожённая, томно взирала на чугунные батареи.
«Любовь Никитишна… Любовь Никитишна…», вполголоса вторила медсестра, но в ответ лишь безмолвное согласие навевало тоску и уныние. Она сделал робкий шаг навстречу бездыханном телу, сощурила оба глаза и ахнула на всю квартиру.
Банка тёплого супа шлёпнулась на пол и разлетелась вдребезги. Густая жижа хлынула на ворсистый ковёр, с позволения сказать вышла из берегов, кусочки свежего мяса заляпали тусклые обои, и напуганная до жути медсестра опешила. Робкой поступью она подалась назад, осмыслила гибель Любовь Никитишны и рванула во всю прыть к телефону.
На скорую руку медсестра набрала нужный номер и сообщила врачам об утрате. Не прошло и семи минут, как машина скорой помощи вихрем влетела во двор и передним колесом стукнулась о каменный бордюр. Вой сирен голосил на всю округу, несмышлёный ребёнок тянул за самодельную верёвку цветной камазик и люди в белых халатах, быстром шагом юркнули под крыльцо. Лёгкий дождь моросил за окном и разводил мрачную сырость на безлюдном дворе.