Но как видишь, уважаемый читатель, досочка эта оказалась к месту. Ориентироваться во времени было невозможно. Но, так ли, сяк ли, я на этой досочке достиг левого берега Днепра. Закопал в песок свои пожитки, кроме ремня, и отправился по берегу вверх, выбирать лодки. Прошёл около километра, выбрал две лодки, связал их ремнём и отправился в обратный путь. Благополучно одолел Днепровскую ширь, но вот как сортировать своих от чужих, это было сложней, чем перебраться через Днепр. Наши люди меня узнали далеко, и всей ватагой зашли в воду, далеко от берега. Грузились в лодки из воды, буквально отбиваясь от посторонних. Когда все погрузились и разместились в лодках, нашлись и свежие гребцы. Посчастливилось благополучно добраться до левого берега, остались только наши машинки в общей куче. Так я праздновал свой двадцать второй День рождения на правом берегу Днепра.
На следующий день мы добрались до своего полка. Взводный доложил ротному, что люди все налицо, потеряли две машины. Потом взводному дали такого разгону, какого я не пожелал бы никому: «Как потеряли машины!? Почему!? Достать любой ценой, вот вам три дня сроку, чтоб машины были, иначе пойдёте под суд!» Да тут ещё подлила масла в огонь гармошка нашего командира отделения, старшего сержанта Иванова, которую мы принесли с собой. «Как! Гармошку не бросили, а машины бросили! Под суд!» И пошли мы на поиск, два наших шофера, да я. Через ночь нам удалось угнать две полуторки у танкистов. За сутки их покрасили, содрали номера, сделали самодельные номера и знаки. Пригнали две полуторки свежевыкрашенные и с нашими номерными знаками. Итак, гроза, нависшая над нами, утихла, и опять всё пошло своим чередом.
Вскоре наш взвод послали держать связь с корпусом, который стоял в Переяславле Хмельницком, а штаб армии где-то километрах в шестидесяти от него, примерно в Драбове. Наше отделение остановилось в селе Гнашаны, примерно на полпути между штабом корпуса и штабом армии. Мы попали на курорт, а не на фронт. Старшим с нами был старший сержант Иванов, со своей неразлучной гармошкой. Остановились посреди села в бедной хате, где поставили телефон и машину. Один человек всегда дежурил на телефоне, остальные калабродили по селу. В случае обрыва связи надо было двух человек послать на порыв. Но порывов за всё время, пока мы там были, было один, или два. Хозяйка хаты была пожилая женщина, одинокая. Не было ни мужа, ни детей. Днём ходила на работу, на ночь уходила ночевать к соседке старушке. У соседки была дочь, девочка-подросток, лет 14–15. Мы в доме были полными хозяевами. Шофер наш готовил обед, и всё остальное: картошку, капусту, помидоры брали в поле, сколько хотели.