Мансур хрипел, из его рта шли кровавые пузыри. Алтан подошел, посмотрел на лежащего на конской попоне тысячника, с мускулистым оголенным торсом, перетянутым от плеча через грудь окровавленной тряпкой. Он еле сдерживался, чтобы не показать своего полного удовлетворения таким исходом дела.
– Как это случилось? – Алтан спросил, конкретно ни к кому не обращаясь.
– Он стал рубиться с орысским коназом. Мансур оступился и тот его срубил, – ответил один из сотников, стоявший рядом.
– Беру командование на себя… пока Мансур не выздоровеет, – властно проговорил Алтан и еще раз взглянул на стонущего в беспамятстве Мансура, чтобы окончательно убедиться – он уже никогда не встанет.
Случилось то, о чем в тайне мечтал Алтан. Мансур не смог одержать победу, более того положил две сотни из пяти, а сам скорее всего смертельно ранен. Для полного воплощения всех его ожиданий надо бы вступив в командование одержать громкую победу… Но, он не такой дурак, чтобы вновь гнать оставшихся в живых воинов на штурм этой нищей, но на удивление хорошо укрепленной деревни. Он просто их выведет отсюда, выведет из этих лесов и болот, чем без особого риска завоюет авторитет и у воинов и возможно у вышестоящих начальников. Конечно, это не то что хотелось бы, но выбора, похоже, не было. Собрав сотников, Алтан объявил:
– Тысячник Мансур ранен и не может командовать. Главный темник Бурундай меня специально послал ему в помощь, на такой вот случай, чтобы я смог его заменить. Здесь нам делать больше нечего. В этом лесу и в этих снегах нам воевать неудобно, а орысам как раз очень удобно. Потому мы и не смогли их сегодня победить. Повелеваю соорудить деревянные повозки и раненых не могущих держаться в седле, везти на них. Всех убитых по эту сторону деревянной стены с наступлением темноты собрать и тоже погрузить на повозки. Когда дойдем до места нашей последней стоянки, сделаем погребальный костер, отправим наших погибших братьев в светлое царство Сульде…
То, что татары отступят прямо в ночь после боя, даже не задержавшись для отдыха, стало неожиданностью для всех. Когда утром развиднелось и дозорные на тыне увидели, что ночью татары собрали почти все свои трупы, кроме тех что лежали у самого тына… Милован тут же выслал разведку, которая вскоре вернулась и доложила, что татар нигде нет. Только тут Милован окончательно поверил в победу. Его силы довольно быстро восстановились, и хоть голова еще болела, но в ней уже родился новый план. Как всегда он поделился своими размышлениями со Жданом и отцом Амвросием:
– Я так думаю, эти татары дойдут до своих и вернутся с подмогой. Дорогу сюда они узнали и то, как село наше укреплено тоже. А раз так их из нашего леса выпустить нельзя.